Рафаэль Тигрис - Главное предназначение жизни

что я сделал это начал выкорчёвывать паркет откуда не могла это сделать Глафира, и вскоре буржуйка загудела, нехотя согревая ледяной воздух в квартире. В моём вещь мешке был солдатский паёк: сухари, 2 банки тушёнки, горсточка перловки, чай и пара кусков сахарина. Этот убогий список продуктов был целым богатством и даже спасением для жителя голодающего города.

Первое что я сделал это сварил из тушенки и перловки настоящий горячий супец, которым стал медленно кормить Глафиру. Она настолько обессилела от голода и холода, что едва открывала рот, с трудом глотая живительную пищу. По мере поглощения еды чувствовалось что силы постепенно возвращаются к ней. Она хотела что то высказать, но я приложил палец к губам и не дал выговорить.

– Ты ещё очень слаба, моя душа. Вот когда окрепнешь станем мы с тобой болтать с утра до вечера. Но самое главное, обещай, что родишь мне ещё сыновей. Не сейчас конечно, а сразу после того как прогоним фашистов из нашей страны поганой метлой.

С каждым днём жизнь возвращалась в молодое тело Глафиры. Она уже могла сама топить буржуйку и стряпать еду. Постепенно стали исчезать голодные отёки, и это был явный признак скорого выздоровления.

Отпуск мой кончился и я приступил к новой работе, на которой, к нашей радости давали приличный продуктовый паёк с помощью которого нам удалось пережить самую страшную зиму блокадного Ленинграда 41-42 годов…

– Вот, так вот Коля. Если я не настоял тогда, то не было бы твоей бабушки, не родился бы после войны твой отец, а затем и ты.

– А ещё мы все обязаны жизнью тому немецкому танкисту?

– Представь себе что да. Интересный был мужик. Он частенько приходит мне на ум.

Лето подходило к концу и скоро Колька с Мишкой должны переехать в Питер чтобы быть готовым к 1 сентябрю. Мы продолжали ютиться в старом отцовском доме в Мартышкино, но каждый день шли смотреть как строится наша новая дача.

Во дворе стройки рабочие соорудили навес со столом и скамейкой для обеденного перерыва, где я частенько любил отдыхать, но по мере приближения осени я перебрался в отцовский дом.

Но в один из дней произошло настоящее чудо.

В комнату зашли Колька с Мишкой, а с ними очаровательная девушка-подросток, явно нездешняя.

– Кто это ребята?

– Дед! Это Бригита. Красивая правда?

– Она просто чудо! Откуда она?

– Из самой Германии! Бригита – вот это и есть тот солдат который не убил твоего деда, в далёком 41 году и в результате чего родилась такая красавица как ты! Знакомься, это и есть мой дед Владимир.

Я стоял словно онемевший. В голове крутился только один вопрос, который я боялся задать. Но оказывается в этом не было никакой необходимости. Ребята ввели в комнату статного старика с огромными красными ручищами.

Это был танкист Вальтер Шмидт. Он конечно сильно постарел, ведь прошло так много времени, но главным его отличием был завязанный чёрной лентой левый глаз.

– Глаза я лишился сразу после нашей встречи. Осколок от снаряда настолько повредил левый глаз, что пришлось его удалять. Слава Богу, что отделался только этим и избежал повреждения мозга. С тех пор война для меня была окончена и я благополучно вернулся домой. В итоге, Вольдемар, я не убил ни одного твоего товарища и не причинил никакого вреда населению твоей страны и сейчас с чистой совестью приехал в Россию, которую мы тогда хотели завоевать. Ну а ты как служил, как воевал, рассказывай?

– Я был тяжело ранен, долго лечился в госпитале, ну а потом был зачислен в контрразведку и ловил шпионов.

Если честно, то я утаил от Вальтера, что до госпиталя, во время очередной вылазки на разведку мне пришлось забросить гранату в открытую дверь немецкого блиндажа и наверняка, все кто там находились погибли.

– Стало быть ты сейчас агент КГБ?

В глазах немца был неподдельный страх.

– Успокойся. Вместо КГБ сейчас ФСБ, организация намного демократичней и не такая политизированная. Да к тому же я давно на заслуженном отдыхе.

Весь день мы гуляли вокруг котлована куда завяз в далёком 41 ом танк Вальтера и до мельчайших подробностей вспоминали этот знаковый день.

Был уже поздний вечер. Мы сидели вокруг деревенского самовара и каждый с восторгом рассказывал о своём. Вскоре молодёжь пересела на диван и включила телевизор, оставив нас с Вальтером в сторонке.

– Ну что Вольдемар. На твоего чудесного внука я уже насмотрелся. А где твой сын?

– О, мой сын известная личность.

– Дед смотри – по телику отца --">