Владимир Михайлович Андреев - Мой лейтенант

мог отличить своего командира среди других — по особенной клюевской осанке. Высокий рост, крупная твердо посаженная голова на крепкой шее создавали впечатление, будто Клюев смотрит на собеседника с выражением некоторого превосходства, как бы даже свысока. Рассказывали анекдотический случай, когда один офицер из штаба округа, маленький, толстенький, приехав в полк, был так взбешен великолепной осанкой Клюева, что тут же повернулся и отбыл обратно, не вымолвив ни слова.

Лицо Клюева было худощаво. Смуглая от ветров и солнца кожа, острые серые глаза придавали ему спортивную сухость, энергичность. Возраст по лицу было трудно определить. Если Клюев глядел на вас, ему можно было дать лет сорок, от силы сорок пять, в его глазах сверкал молодой блеск. Однако со стороны, когда Клюев читал или писал за столом, ему можно было дать и все шестьдесят. В набрякших веках, в складках у подбородка, на шее, в седине, посеребрившей густо голову, сквозило нечто старческое, усталое, напряженное.

Сейчас его лицо было спокойно и твердо, лишь перечертившие лоб морщины были сдвинуты больше обычного к переносью, что свидетельствовало о внутреннем напряжении.

Колонна машин тянулась вдоль лесной опушки, уходя все дальше по проселку. Полковник Клюев следил за ее движением, что-то кивком головы отмечал про себя, прислушиваясь к потрескиванию рации, которое доносилось из кабины газика. Полковник ждал. Уже подходило назначенное время. Уже машины первого батальона, минуя развилку, втянулись в березнячок и, руководимые невидимым дирижером, рассредоточились по опушке, готовые по первому сигналу выступить и занять позицию.

Полковник Клюев смотрел на опушку, где скрылись машины, довольный маневренностью и быстротой водителей, их умением использовать местность для маскировки. За полковником и его газиком, однако, тоже наблюдали из лесочка — офицеры и солдаты рот; они следили за Клюевым и ждали, как будут развиваться события дальше. Не появится ли кто-нибудь еще из начальства?

И начальство появилось.

На взгорок одна за другой взлетели сразу две машины. Полковник Ликеев, старший офицер из округа, вышел из первой машины в сопровождении начальника штаба полка Костина; из второй машины вышли еще четыре человека — начальники полковых служб. Выслушав доклад, Ликеев направился к карте, которая была расстелена на радиаторе газика. И покуда он шел, Клюев украдкой окинул его фигуру с ног до головы.

На Ликееве была шинель из тонкого сукна, строгая и прямая, скрадывавшая полноту и тяжеловатость. Хромовые сапоги делали ноги тоньше, легче. На голове фуражка, седые волосы выбиваются немного сбоку, подчеркивая густоту шевелюры. А может, они нарочно чуть выпущены наружу — из щегольства.

Когда ночью Ликеев появился в военном городке и приказал поднять полк по тревоге, у Клюева как-то странно екнуло сердце. Не потому, что он испугался за своих солдат и офицеров. Да и принимать у себя представителей разных рангов из округа он привык и умел держаться с ними ровно и с достоинством. Нет, никакой боязни не было, и, если уж говорить откровенно, то совсем не деловые соображения беспокоили Клюева. Еще ночью он подумал: как неожиданно, что именно Ликеев приехал к нему в часть. Случайность? Совпадение? А может быть, сам Ликеев того захотел? Или, наоборот, Ликеев и думать забыл про то давнее, далекое, может, ему было совершенно безразлично, в какой полк ехать? Служба есть служба. Да и то надо взять в расчет: столько лет миновало с тех пор.

Все же Клюев с интересом разглядывал главного поверяющего, когда тот склонился над картой: непринужденность и уверенность манер Ликеева ему понравились. Видно было, что Ликеев привык быть в центре внимания и держался спокойно, с той долей товарищеского простодушия, по крайней мере внешнего, которое дается долгой привычкой руководить людьми.

Сколько же ему сейчас? Он на год старше, — значит, было двадцать четыре, когда он уехал из части… Уехал в дивизию, сформированную в конце войны, — на другой участок фронта. После этого ни слуху ни духу — как в воду канул. Двадцать четыре плюс… Значит, ему сейчас пятьдесят три, а на вид дашь гораздо меньше…

— Момент сосредоточения очень важен ври решении оперативно-тактической задачи. Скрытность и быстрота движения — одно из условий успеха. Но главное впереди, Павел Григорьевич…

Ликеев повернулся к командиру полка, как бы смягчая неофициальным --">