Оливье Гез - Исчезновение Йозефа Менгеле

ветераны абиссинского похода. Солдаты не выдадут, но все равно с его ценной валютой лучше нигде не светиться – будущее туманно, а отвагой Грегор никогда не отличался.

Авельянеда, Ла-Бока, Монсеррат, Конгресо… Развернув карту, он знакомится с топографией Буэнос-Айреса и чувствует себя маленькой пешкой на шахматной доске, ничтожной блохой, – это он-то, еще недавно наводивший ужас на целое королевство. Грегор думает совсем о другой шахматной партии – о бараках, газовых камерах, крематориях, железнодорожных путях, среди которых он провел лучшие свои годы инженером по расовым вопросам, в запретном городе, пропитанном едким запахом плоти и жженых волос и окруженном сторожевыми вышками и колючей проволокой. На мотоцикле, велосипеде или автомобиле он ездил туда-сюда мимо безликих теней, неутомимый денди-каннибал, в начищенных до блеска сапогах, перчатках и мундире, в фуражке немного набекрень. Встречаться с ним взглядами или обращаться к нему было строго запрещено; его боялись даже помощники по черным делам. На платформу, где отбирали привезенных из Европы евреев, они являлись вдрызг пьяными, но он оставался трезв и, улыбаясь, насвистывал несколько тактов из «Тоски». Никогда нельзя поддаваться человеческим чувствам. Милосердие – слабость; одним взмахом трости всемогущий вершил судьбы своих жертв: налево – немедленная смерть, газовые камеры; направо – смерть медленная, каторжный труд или его лаборатория, крупнейшая в мире, которую он снабжал «подходящим человеческим материалом» (карлики, исполины, калеки, близнецы) изо дня в день, как только прибывали поезда. Впрыснуть, оценить, зарезать; убивать, вскрывать, разделывать: к его услугам целый зоопарк подопытных детей, пусть только проникнет в тайны рождения близнецов, создаст сверхчеловеческую породу и вернет немцам плодовитость, чтобы в один прекрасный день заселить воинственными крестьянами весь восток Европы, вырванный у славян, и защитить арийскую расу. Хранитель чистоты расы и алхимик нового человека – после войны его ждали прекрасная университетская карьера и признание победоносного Рейха.

Напоить почву кровью – вот в чем его безумная жажда, великий замысел его верховного шефа Генриха Гиммлера.

Освенцим, май 1943 – январь 1945.

Грегор – Ангел смерти, доктор Йозеф Менгеле.

6

Туман, проливные дожди: весь Буэнос-Айрес замер среди южной зимы, как и сам Грегор – он хандрит и валяется в кровати простуженный. Наблюдает за тараканом, как тот суетливо бежит, выскочив из вентиляционной трубы; под одеялами его всего трясет. С осени 1944 года ему еще не случалось так тяжело болеть. Советские войска закрепились в Центральной Европе; он знал, что война проиграна, и нервное истощение кончилось бессонницей. Его тогда поставила на ноги жена Ирена. Пожаловав на лето в Освенцим, она привезла ему первые фотографии их сына Рольфа, которому тогда исполнилось всего несколько месяцев, и они идиллически прожили несколько недель. Несмотря на грандиозность задачи – тогда привезли четыреста сорок тысяч венгерских евреев, – у них выдался второй медовый месяц. Газовые камеры работали без перерыва; Ирена и Йозеф купались в Соле. Эсэсовцы живьем сжигали во рвах мужчин, женщин и детей; Ирена с Йозефом ходили по чернику, и она потом варила варенье. Крематории вовсю выдыхали огонь; Ирена сосала у Йозефа, Йозеф трахал Ирену. Меньше чем за пару месяцев более трехсот двадцати тысяч венгерских евреев были уничтожены.

Когда в начале осени Йозефу грозила серьезная хворь, Ирена не отходила от него. Они переехали в новый барак с ванной и кухней, а прислуживали им свидетели Иеговы.

Грегор смотрит на портрет Ирены, стоящий на ночном столике, – фото 1936 года, их первая встреча в Лейпциге. Он работал в университетской больнице, Ирена оказалась там проездом, она изучала историю искусств во Флоренции. Страсть нахлынула внезапно: молодая девушка, всего девятнадцать, хрупкое и бледное тело, облик Кранаховой Венеры – его идеал женщины.

Грегор кашляет и вспоминает Ирену в летнем платьице, повисшую на его руке в английском саду в Мюнхене, Ирену, блаженно развалившуюся в «опеле», подпрыгивающем на автодорогах рейха в день их бракосочетания, перед самой войной. И он приходит в ярость, в который раз рассматривая на фото тонкие губы супруги. Она не пожелала ехать с ним в Аргентину вместе с малышом, отказалась от жизни заокеанской беглянки. Менгеле --">