Равиль Нагимович Бикбаев - 56-я ОДШБ уходит в горы. Боевой формуляр в/ч 44585

«батей» его никто не называл. Желчный был мужик, вредный. Карьера не задалась, в академию поступал, так три раза проваливался. Должность командира батальона и звание майора – это его потолок. Скоро его выпихнут на пенсию по достижению предельного возраста. Уволят, если в Афгане гробовой доской не накроется. Пуле плевать, в кого попадать, а душманские снайпера первым делом офицеров выстреливают. Пуля, она не дура, совсем не дура, особенно когда ее снайпер выпускает.

На допросе раненый моджахед молчал. Что с ним сделали? А вы как думаете? Правильно решили! Наш комбат решил так же.

– В расход! – коротко приказал мне комбат.

Замер, глядя на пленного, переводчик, неопределенно хмыкнул, глядя на меня, начальник штаба батальона, плотный и невысокий кореец капитан Эн, быстро повернулся ко мне спиной и стал копаться в полевой рации связист, отвел от пленного взгляд угрюмый Филон.

Я покачал головой: нет. Совесть и руки я на той войне не марал. Кровавого дерьма там и без того хватало.

– Так-с! Видно, я поторопился, обещая тебе награду, – с угрозой процеживая каждое слово, бросил комбат, в недовольной гримасе скривилось его небритое в потных разводах морщинистое лицо. – По тебе не медаль, а дисбат плачет, ничего, вот вернемся, я с тобой быстро разберусь.

И отдал ту же команду стоящему рядом с ним батальонному писарю, а писаря иной раз тоже на операции ходили. Я отвернулся, короткая прогремела очередь. Аминь!

– Ну и дурак ты! – крайне недовольно заметил мне взводный, после того как я вернулся к своим. Пришедший вместе со мной Филон уже все рассказал.

Глядя, как на приземлившийся вертолет грузят наших убитых и раненых товарищей, Петровский жестко добавил:

– Слюнтяй! Это война! На ней свои законы!

– Я не слюнтяй, – упрямо возразил я и повысил голос: – Раненых стрелять – последнее дело. Перевязать и бросить его тут на …! И как дальше будет – не наше дело. Местные потом, если чего, подберут. Ты-то как бы поступил?

– Про дисбат, это комбат, конечно, загнул, – ушел от ответа взводный, – но имей в виду: мужик он злопамятный. Все! Закрыли эту тему. – И обращаясь ко всем лежавшим на земле и слушающим наш разговор солдатам, коротко приказал: – Все, окончен привал. Вперед!

Вот мы дальше по горам и поперли. Горка ваша, горка наша. Эх, под такую мать! Марш-марш, десантура! Вперед, первый «горнокопытный» парашютно-десантный батальон! Шевели «копытами», вторая рота! Шире шаг, третий взвод! Сколько нас осталось? В роте тридцать бойцов и три офицера, оружие: автоматы АСК-74, пулеметы РПКС-74 и ПКМ, два АГС-17 «Пламя» и один 82-миллиметровый миномет. В моем третьем взводе только семеро бойцов: Витек, Филон, Баллон, Леха, Муха, я и командир взвода лейтенант Александр Петровский. Немного. Только все уже кто год, а кто полтора в Афгане отвоевал. Битые все и службой, и войной. День за три в Афгане считают, а опытный и «битый» солдат десяток невоевавших пацанов легко заменит. Вперед, ребята, шире шаг.

Наш третий взвод передовой заставой идет. Головная походная застава – ГПЗ – это по существу батальонная разведка. Первыми мы идем. И убивают нас первыми. За ГПЗ двигаются первый и второй взвод второй роты, дальше с интервалами еще две роты первого батальона. При первой роте еще и штаб батальона выдвигается. Комбат, начальник штаба и управления взвода, связисты. Поверху, над нами, постоянно вертолет барражирует, прикрывает и ведет воздушную разведку. Место нахождения баз противника установлено агентурной разведкой и подкорректировано полученными в ходе операции войсковыми разведданными. Это если культурненько, по военной терминологии, выражаться, а если тоже по-военному, но попроще, то стукачи, что у «духов» служили за деньги, всех их базы и сдали, а пленные, которых мы захватывали, в ходе активных допросов подтвердили: точно там базы находятся, а еще и запасные есть, вот там-то и там-то. Не все языки на допросах молчали, далеко не все. Ликвидация опорных баз моджахедов и расположенных на них отрядов противника и есть цель проводимой войсковой операции.

Боевого опыта у нас хватало, и все от комбата до распоследнего еле бредущего и гнущегося под грузом мин солдатика с минометного расчета прекрасно понимали, что это туфта, а не операция. Так базы брать – что воду в решете носить, редкие крохотные капли останутся, а вся влага уйдет. «Духи», они же не дураки, совсем не дураки, --">