Томас Эдвард Лоуренс - Чеканка

искренности, и то, что написано о летном училище, так же искренне, как остальное, и это неотъемлемая часть ВВС.

Конечно, я знаю и презираю отрывочность последних глав: это недостаток памяти, той памяти, которая знала, что странным образом счастлива там, но остерегалась закапываться слишком глубоко в это счастье, чтобы не проткнуть его насквозь. Довольство так хрупко в жизни рядовых. Если бы я слишком внимательно думал о Крэнвелле, возможно, и там бы нашел несчастья. Но уверяю вас, что, оглянувшись назад, я вижу все в солнечном свете.

О летном училище у меня были записи. Из писем — о похоронах королевы Александры (Гарнетт их хвалит. Шоу говорит, что это подлость уличного мальчишки, смеющегося над старостью. Я был так огорчен и расстроен за бедную старую королеву), часы в караулке, парад ранним утром. Танцы, ангар, работа и остальное были написаны в Карачи. Это репродукции сцен, которые я видел, или того, что я чувствовал и делал… но все двухлетней давности. Другими словами, технически они наравне с той же манерой, что «Семь столпов»: в то время как заметки — это фотографии, которые снимались день за днем, и воспроизведены полностью, хоть и не без изменений. Ни строчки из эксбриджских заметок не пропущено: но ни строчки не осталось неизменной.

Я писал «Чеканку» со скоростью около четырех глав в неделю, копируя каждую главу четыре или пять раз, чтобы она обрела законченные очертания. Если бы я продолжал копировать, я бы лишь восстанавливал уже вычеркнутые варианты. Похоже, мой ум сгущается после того, как перерабатывает материал несколько раз.

Настойчивость в том, что я называю это заметками — не попытка сбить с толку. Раздел о сборном пункте должен был стать коротким вступлением к длинному разделу о бытии ВВС, о летной работе. Ход событий погубил дальнейшую книгу: так что перед вами вступление, только растянутое».

В последующем письме Форстеру он объяснял, что чувствует себя неспособным публиковать книгу по причине «ужаса, который почувствуют ребята, служившие вместе со мной, когда я начну выдавать их с головой в моменты «вольностей»… Так что «Чеканка» не должна быть выпущена в свет до 1950 года». Но Гарнетту он писал: «Я вольно обращался с именами и уменьшил поименованных персонажей из отряда примерно от пятидесяти до пятнадцати». (Поскольку степень «вольного обращения» неизвестна, в этом издании заменены имена во всех эпизодах, которые могли бы причинить смущение или беспокойство).

Автор изображает себя в то время, когда он был в состоянии нервного истощения, последовавшем за интенсивным и почти непрерывным напряжением во время войны и в битвах за послевоенное урегулирование, написанием «Семи столпов» и переписыванием книги заново после кражи первоначальной рукописи. Иначе того недоедания, которое описано в главе первой, можно было бы избежать; как указывает полковник С. Ф. Ньюкомб, в течение нескольких месяцев перед зачислением он получал достаточно денег, чтобы можно было неплохо прожить, и в последние несколько недель он причинял некоторые неудобства, постоянно отвергая приглашения на обеды и не посещая дома, в которых с радостью был бы принят. Вероятно, годы чрезмерного истощения сказались в том, что, когда необходимость в деятельности прекратилась, его состояние духа позволяло принимать без нестерпимых усилий лишь негативные решения. Жизнь в рядах войск, где никогда не требуется принятие решений, поэтому казалась ему верным выбором, хотя для человека в таком состоянии ее тяготы невольно увеличивались. Рассказ о них, вряд ли стоит говорить, не был написан как пропаганда, ради облегчения трудностей рекрутов; раньше, чем через шесть лет, после того, как Гарнетт получил полную книгу, никакая часть ее не была показана ни одному офицеру.

В машинописном варианте, сделанном по распоряжению Гарнетта из рукописи, текст появился в нескольких копиях, напечатанных после смерти автора (издательством «Даблдей, Доран и компания», Нью-Йорк, 1936). К концу своей жизни автор пересмотрел книгу в машинописи, скопированной с гарнеттовской и поэтому не совершенно идентичной. Он сделал небольшие поправки практически на каждой странице и кое-где — существенные изменения. Свидетельства, что он планировал дальнейшую правку, крайне ограничены. Он пометил два возможных заглавия для первой части — «Человек естественный» и «Заточение», чтобы заменить «Сырье», и для второй части написал «Молот --">