Александр Пахомович Даниловский - «Отважный-1» уходит в море

каждым днем фронт все ощутимее давал знать о себе. В районном центре — селе Покровском отчетливо слышались приглушенные орудийные раскаты. Надо было спешить с эвакуацией хозяйства, с организацией подпольно-диверсионных групп и партизанского отряда. Поступило срочное указание из обкома партии: оказать всяческое содействие армии в эвакуации госпиталей из Приморки и Морского Чулека на южный берег Азовского моря.

В Приморке мы встретились с Куликовым. Вместе с группой офицеров он знакомился с лиманами. Моряки помогли погрузить на лодки и баркасы рыболовецкого колхоза «Красный десант» раненых и отправить транспорты по назначению.

В свободную минуту я позвонил домой. В трубке послышался встревоженный голос жены:

— Что же это такое? Как в воду канули, никаких вестей ни от тебя, ни от сына.

— Все в порядке. Приеду — расскажу, — успокоил я жену.

Я предложил Цезарю Львовичу поехать на часок ко мне в дом. Моряк согласился.

В Покровское мы прибыли поздним вечером. Еще не так давно бывало: въезжаешь в село и сердце радуется. Конец трудового дня. С песнями возвращаются домой доярки и огородницы, с берега Миуса доносятся соловьиные трели. А сейчас предстало иное. Главная улица запружена автомобилями, подводами. У колодцев толпятся женщины и старики, обсуждают свежие известия о событиях на фронте. Словно в потревоженном улье, гудят голоса односельчан и проезжих.

Мы с Куниковым вошли в дом. Обрадованная дочурка тотчас забралась ко мне на колени. Цезарь Львович угостил ее кусочком сахару и принялся рассматривать игрушки. Я и позже замечал, что он к детям относился с трогательным вниманием.

Жена тем временем согрела воды и предложила гостю выкупаться с дороги. Моряк поблагодарил за заботу.

— Закрутился вконец. Давненько в бане не был, — признался он. — Только вот белья со мной нет.

— За этим дело не станет, — ответил я.

Спустя полчаса гость шутливо говорил:

— Как вновь на свет народился. Большое вам спасибо.

На площади у райкома партии загрохотали зенитные орудия. Высоко в темном небе загудели немецкие моторы. Вражеские самолеты, по-видимому, летели бомбить переправу на реке Миусе. Дочурка прильнула ко мне и заплакала. Жена плотнее завесила окна. Она торопила нас укрыться в бомбоубежище.

Когда мы шли в бомбоубежище, неподалеку одна за другой разорвались две бомбы. Ухнула, застонала земля. Ракета, сброшенная с самолета, осветила все окрест. По обочинам дороги, падая, перебегая, люди спешили укрыться от смертельной опасности.

После бомбежки мы вернулись в дом. На столе валялись осколки лампового стекла, было угарно. Проветрили комнаты, зажгли каганец. Жена накрыла на стол. Молча сели за ужин. Неожиданно на пороге появился сын Михаил. Он работал на заводе в Таганроге, и мы с ним не виделись больше месяца. Сын поздоровался, пошел умываться и, вернувшись, обрадованно воскликнул:

— Ба! Мамины вареники! Я о них даже мечтал.

Оказалось, на станции Марцево Михаилу вместе с другими пассажирами поезда больше двух часов пришлось пролежать в кювете, спасаясь от бомбежек. Он рассказал, что в Таганроге не проходит и дня без воздушных тревог, налетов. В тяжелых условиях завод работает, выполняет и перевыполняет задания. Повреждения от бомбежек восстанавливаются быстро. Создана комсомольская аварийная дружина, живет она на казарменном положении.

С тревогой в голосе Михаил спросил у Куникова о делах на фронте, о возможной эвакуации завода. Цезарь Львович ответил коротко:

— Готовьтесь.

Не пропустить врага.

Михаил рассказал, как обстоят дела на заводе, как ему трудно осваивать новые, усовершенствованные станки. Когда Цезарь Львович узнал, что сын не закончил школу-десятилетку, он вспомнил о своем детстве:

— Что ж, Михаил, выходит, у нас с тобой много общего. Только в возрасте разница: ты родился в двадцать третьем, а я — в девятьсот девятом. Вот так и у меня начиналась жизнь. Вначале наша семья жила в Ростове-на-Дону, на бывшей Воронцовской, теперь — улица Баумана. Помнится, я очень увлекался рыбалкой. Соберемся ватагой, заготовим харчей и айда за Дон. За лето раз пять нос лупился. Потом мы переехали в Баку. Отец с трудом добывал на пропитание. С утра до вечера я пропадал в морском --">