Владимир Сергеевич Прибытков - Потерянный экипаж

приказ! Приказ охранять баб! Шесть тысяч марок! Сволочи, подонки! Нельзя покидать пост! И все из-за баб! Из-за проклятых, вшивых баб, которым все равно подыхать!..

К воплям сирен примешался зловещий, хорошо знакомый часовому звук: звук пикирующего самолета. Яростно застучали зенитки.

— Вот когда! — сжался Нагль. — Конец!!!

И вдруг в смятенном мозгу вспыхнула молния: он может покинуть пост, если не будет баб!.. Никто не проверит!.. Никто не спросит!.. Бунт, и все!.. Да!.. А он останется жив!..

Фриц Нагль знал, что медлить нельзя. Но на долю секунды замешкался: идти на обман начальства…

Его тронули за рукав, и Нагль отпрянул, вскинув автомат:

— Назад!

Заключенная что-то кричала.

«Стреляй! — выл в Нагле страх. — Начни с нее!»

— Там офицер!.. — слышал Нагль. — Там стучит офицер!.. Зовет вас!.. Офицер!..

Нагль, вскинул голову. Только теперь он услышал настойчивый стук в противоположном конце вагона.

«Боже мой! Если бы я выстрелил!..» — с ужасом подумал Нагль.

Ему не достало времени сообразить, что офицер мог подойти сюда, к этой двери. Он думал, что ему повезло. Еще миг — и он расстрелял бы женщин, расстрелял при свидетеле, при офицере, обрек бы себя. А теперь он спасен! Офицер — это спасение! Если стучит — прикажет покинуть вагон! Что-нибудь прикажет!..

Оттолкнув заключенную, Фриц Нагль, рядовой СС, бегом бросился к дальней двери. Ключ он держал в руке. Он хотел поскорее открыть, поскорее услышать приказ!..

Он не понял, почему вагон внезапно вспыхнул, разлетелся на миллионы разноцветных искр. В спину что-то толкнуло, что-то сжало горло, дыхание Нагля прервалось, и он рухнул на затоптанный пол вагона, разжав обессилевшие пальцы и выронив спасительный ключ.

Шура, припав к подруге, пыталась оторвать ее от часового:

— Все, Нина! Все! Надо скорей!

Из распахнутой двери несло холодом, слышался голос Елены, кричавшей по-чешски:

— Женщины, бегите! Свобода! Бегите!

Мимо подруг, натыкаясь на них, молча отшатываясь, бежали заключенные.

— Нина, скорей!

Нина, тяжело дыша, глядела в стриженый затылок часового.

— Что? — спросила она. — Сладко? Сладко, гад? Получил? Лежишь? Все ляжете, все! Все до единого!

Она нащупала на шее Нагля ремень автомата, перевернула убитого на спину, плюнула в смутно белеющее узкое лицо, сдернула автомат. Голова эсэсовца глухо стукнулась об пол.

— Тварь! — сказала Нина. — Лежи, тварь! Лежи!

Они спрыгнули на землю последними. Возле вагона оставалась только Елена. Ждала. Она еще держал? в руке обрезок свинцовой трубы.

Слева, возле водонапорной башни, где недавно послышался взрыв, желтело угасающее пламя. Блики огня скользили по черным, лоснящимся бокам стоящих на соседнем пути цистерн. Цистерны походили на туши ископаемых чудовищ. Тупые рыла чудовищ пялились на пожар. Сирены выли не умолкая.

Шура неожиданно рванулась в сторону, уцепилась за поручни, полезла обратно в вагон.

Елена протянула к ней руки, закричала. Нина, ничего не понимая, топталась на месте. Потом опомнилась. Закинула автомат за спину, ринулась к площадке вагона… Но Шура уже мелькнула в проеме вагонной двери, почти свалилась в объятья подруг.

— Шура! Шура! Ты что?!

Шура оттолкнула их.

— Вот! Вот!

На широкой Шуриной ладони лежала коробка спичек.

— У гада взяла! — выдохнула Шура. — Уходите! Быстрей!

— Да что ты, Шура?! Что?!

— Уходите! — крикнула Шура, отбегая. — Девочки, уходите!

Она уже карабкалась по узкой боковой лесенке ближней цистерны. Повозилась наверху, что-то бурно полилось на землю, резко запахло бензином.

Шура очутилась возле подруг:

— Уходите же! Ну!

Одеревеневшие губы Нины еле выговорили:

— Шура…

— А-а-а! — с досадой уже не крикнула, а почти простонала Шура. — Да уходите же вы! Прочь!

Она сорвала с головы платок, сунула в лужу бензина, нашарила возле рельсов камень, обернула его мокрым платком.

— Прочь! Догоню!

Вспыхнула спичка. Обернутый платком камень полетел в натекшую между путей лужу бензина. Широкая огненная полоса плеснула вдоль цистерны, опалив беглянок. Шура нырнула под вагон, Нина и Елена — за ней…

Новый путь — новый состав. Опять под вагоны. Сбивая коленки, ударяясь о рельсы и рессоры. Ползком, на четвереньках, задыхаясь…

--">