Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк - Один из анекдотических людей

он нам скажет . Попрежнему-то, как Аврора Карловна приезжала, ждали от барина большой милости. Хорошо... Выходит Павел Павлыч , с ним Добровольский и прочие. Оглянул этак нас , т.-е. служащих , да и отвесил : "Я, говорит , все знаю, как вы меня обманываете, воруете... а теперь уж этого не будет . Все по-новому устроим !.." Одним словом , обругал нас всех , как воров и мошенников , да и ушел назад , а мы стоим дураками в передней,-- стыдно друг другу в глаза посмотреть. Конечно, и у нас всячины бывало, грех не по лесу ходит , а по людям -- пользовались которые разными крохами, да ведь на крепостном -то положении без малаго голодная смерть; ну, только не все же воры были да мошенники! Народ известный, по пальцам всех пересчитать можно, а кто разбогател на демидовском -то добре? Мы же для него старались в свою долю, по своему разуму, а он нас -- вон как встретил !.. Были, я вам скажу, среди нас такие служаки, которые демидовское-то добро пуще своего наблюдали; ну, их он зачем обидел ?..    Действительно, нужно отдать справедливость, что заводская среда выдвигает постоянно самых безкорыстных работников , особенно из старых служак . Мы когда-нибудь специально вернемся к этому интересному типу, а теперь указываем на него только но поводу оригинальной речи молодого Демидова, обругавшаго поголовно всех своих крепостных служащих -- ворами и мошенниками...    -- Конечно, Павел Павлыч молоды были и сего не могли понимать,-- продолжал старик .-- Его так еще в Петербурге настроили против нас , ну, значит , и грех на душе у этих настройщиков -то... Со мной рядом стоял старик Иван Леонтьич ; он в медном руднике лет двадцать смотрителем служил и честнейшая душа: как хороший пес всегда над демидовским -то добром трясся. Каждый день в году спускался и по всем работам сам обходил , а это, на худой конец , под землей по шахтам верст десять надо обежать: вода бежит , грязь везде, где в три погибели надо сгибаться, а где и на четырках ползти... Ну, на этакую работу здоровье нужно иметь!.. Я раз спускался в медную шахту, обошел с ним работы, так потом недели с две наги да руки точно чужия были. Мудреная работа и вознаграждение капельное... Ну, а Иван Леонтьич как каторжный хлопотал , и безкорыстный был человек ,-- а тут вдруг понял из подлецов в подлецы... Легко это?.. Выходим мы из господскаго дома, смотрю я на Ивана Леонтьича, а у него слезы на глазах . Ничего старик не сказал , крепкий был человек , а только рукой махнул ... И он , нынче инженеров к нам в Тагил нагнали,-- так , небось, приедет на медный-то рудник , выкурит папиросу да, с позволения сказать, сходит кой-куда -- и был таков . Конечно, инженеры -- люди образованные, жалованье им большое, и честь, и награды,-- где же такой-то человек станет вам в горе ползать, как Иван Леонтьич ?..    Демидов прожил на заводах около трех недель и провел все время в разных "забавках " или на охоте; служащим и рабочим к нему не было никакого доступа; особенно сторожились подозрительных личностей, которыя могли обезпокоить барина прошением . Делами барин не занимался и на фабриках не бывал . Кстати, интересно, как П. П. Демидов об езжал свои владения. В это время как раз мне случилось быть в Висиме, на одном из небольших заводов , в сорока верстах от Тагила. Стояла середина лета, настоящая заводская страда, но рабочие толкались в ожидании барина в селеньи, сотому что -- как же не встретит Павла Павлыча... Фабрика и господский дом была вычищены и вылизаны; до последней степени, поскольку допускает чистоту фантазия и пределы человеческих сил . Так прошло, в самом томительном ожидании, несколько дней, наконец было получено самое верное известие, что Павел Павлыч "едут ". Помню, как около господскаго дома собралась трехтысячная толпа с ранняго утра; с ближайшаго завода, где барин кушали чай, летели "загонщики" один за другим , с известиями, что барин начали кушать чай, потом откушали, садятся в коляску и изволили благополучно отбыть. Суматоха ожидания была ужасная,-- точно на Висим шел неприятель. Наконец прилетел последний загонщик , махавший отчаянно шапкой, а за ним вихрем прокатилась коляска четверней, заключавшая барина; коляска была окружена почетным конвоем из джигитовавших лесооб ездчиков , а за ней тряслись несколько экипажей с избранными представителями свиты. Весь народ , конечно, стоял без шапок ; барину поднесли хлеб -соль, барин принял и немного нахмурился -- ему, видимо,надоела эта церемония; он побыл в господском доме как раз столько времени, сколько было нужно для --">