Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк - Горой

самое подходящее, потему что, когда я поместился в одну из таких скорлуп, а за мной стала Параха с легким шестиком в руках, борта лодки отделялись от воды всего каким-нибудь вершком запаса.

       -- Надо бы с барина на шкалик...-- говорил старик, отталкивая лодку.

       -- За что это шкалик-то?..

       -- Как же... Вот какая баба-то: дерево смолевое, да и солдатка к тому будет.

       -- Будет тебе, мелево!..-- огрызнулась Параха и так двинула шестом, что наша лодка полетела вверх стрелой.

       Нужно сказать, что чусовляне, как мужики, так и бабы, никогда не ездят в своих душегубках сидя, а непременно стоя. Маленькое и короткое веселко лежит в носу лодки только на случай, когда выдается особенно глубокое место, где шестик не достает, или когда приходится переплывать реку. Около берега лодка всегда идет на шестике, т.-е. пловец стоит на носу лодки и упирается шестом в дно. Когда плывут двое, то можно полюбоваться,-- душегубка летит вперед, как щука. С непривычки так и кажется, что в такой верткой и неустойчивой лодке вывернешься на десяти саженях, особенно в бойких местах, как чусовские переборы, где струя бьется в край лодки с шумом и точно нарочно старается опрокинуть ее. Но стоило присмотреться к той же Парахе, как она твердо стояла своими голыми ногами и как ловко работала шестиком, чтобы всякий страх прошел навсегда.

       -- Ведь ты устанешь скоро?-- спрашивал я, с удовольствием растягиваясь по дну лодки.

       -- Зачем устану... сызмальства на воде бьемся... привышны... А пристану, так бечевой пойду... не впервой.

       Параха молодцовато взмахнула шестом, который едва доставал до дна. Несмотря на малую летнюю воду, Чусовая все-таки представляла и тенер громадную силу сопротивления,-- чувствовалось, как струя била в дно лодки и точно не пускала ее вперед. Падение в некоторых местах было настолько велико, что положительно приходилось плыть в гору. Из сплавных рек Чусовая в этом отношении занимает первое место.

       День был великолепный. Скоро сделалось до того жарко, что можно было изжариться в собственном соку. А Параха все помахивала своим шестиком, и можно было только удивляться железной выносливости этого на диво сколоченнаго тела. Ведь эта работа пойдет и час, и два, и три. Каждый шаг вперед покупался громадным напряжением, а лодка шла ровным, мерным ходом, точно работал не человек, а машина. Изредка Параха отмахивалась от одолевавших ее мух, отирала пот с лица и с улыбкой начинала опять мерять дно своим шестом.

       Замечательная это река Чусовая... Как все настоящия красавицы, она хороша неувядающей красотой, которая в каждое время года имеет своеобразную прелесть. Весной -- это дикий, неукротимый зверь, который играет с ревом и стоном, бросаясь на теснящия каменныя громады; осенью -- это суровая, угрюмая река, которая льется точно по высеченному в горах коридору; зимой -- настоящая спящая красавица, скованная льдом и запушенная глубоким снегом. Теперь, летом, Чусовая катится в зеленых берегах, мимо бойцов, горных теснин и крутых мысов ленивой струей, которая бурлить и бунтует только на переборах. Что-то такое ленивое и сонное, ласковое и сильное чувствуется кругом... Вон и кустики распушились по берегу и свесили над водой свои зеленыя ветки; вон густая сочная осока зеленым бархатным ковром ушла в самую реку; вон красуются на берегу заливные луга, дремучий хвойный лес, свежие березняки и остальная лесная поросль. Откуда-нибудь из осоки бросается в воду утиный выводок, там насвистывают кулички и разная другая болотная мелочь. Всем и честь, и место, и покой, и только на голых скалах остаются грязнобурыя полосы, обозначающия вешний уровень воды. Глядя на развертывающияся пред вами картины мирнаго горнаго пейзажа, как-то отказываешься верить, что эта же самая река поднимается весной иногда на три сажени и сметает, как пыль, не только траву и кусты, но многолетния деревья. Хороша именно эта дремлющая сила, которая отдыхает теперь, как заснувший богатырь.

       Да, мирно и тихо кругом. Горячо печет уральское солнце. Кое-где высыпет на берег мертвая деревушка, попадет гульная лошаде, которая мирно пасется в густой траве, обгонит лодка,-- и опять зеленая пустыня охватит вас своим чарующим покоем, точно плывешь в каком-то сказочном царстве. Вон и каменные дворцы, крепости, башни, валы... Там, высоко-высоко над головой, по уступам и трещинам лепятся горныя ели и сибирские кедры, и кажется, --">