Ольга Токарчук - Книги Яакововы

ОЛЬГА ТОКАРЧУК

КНИГИ ЯАКОВОВЫ

или

ВЕЛИКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

через семь границ,

пять языков

и три крупные религии,

не считая малых иных.

Рассказанное УПОКОИВШИМИСЯ,

ну а Автором дополненное по методике

КОНЪЕКТУРЫ,

из множества различных КНИГ

зачерпнутое, а так же вспомоществленное

ВООБРАЖЕНИЕМ, которое является

величайшим естественным ДАРОМ человека.

Умным ради Памяти, землякам ради Размышлений,

Невежам ради Научения,

Меланхоликам же ради Развлечения.

© Wydawnictwo Literackie, Kraków 2014

Перевод: Марченко Владимир Борисович, 2021

Моим родителям

ПРОЛОГ

Проглоченная бумажка останавливается в гортани где-то поблизости сердца и намокает слюной. Черные, специально приготовленные чернила постепенно расплываются, и буквы теряют свой вид. В человеческом теле слово растрескивается надвое, на субстанцию и на суть. В то время, как первая исчезает, вторая, оставаясь без формы, позволяет всосать себя тканям тела, по­скольку суть неустанно ведет поиски материального носителя; даже если это и должно стать причиной множества несчастий.

Йента пробуждается, а ведь была она уже почти что мертвая. И теперь-то явно чувствует это: словно боль, словно речное течение, словно вибрации, напор, движение.

Куда-то возле сердца возвращается деликатная дрожь, сердце бьется слабо, но равномерно, зная свое. В высохшую и ко­стлявую грудь Йенты вновь втекает тепло. Йента мигает глазами и с трудом поднимает веки. Она видит наклонившееся над нею обеспокоенное лицо Элиши Шора. Йента пытается улыбнуться ему, но уж в такой степени собственным лицом не владеет. У Элиши Шора брови стянуты, он глядит на Йенту с претензией. Его губы шевелятся, но до ушей женщины не доносится ни малей­шего звука. Откуда-то появляются руки – огромные ладони старого Шора, которые тянутся к шее Йенты, после чего вползают под рядно. Шор неуклюже пытается повернуть бессильное тело на бок и глянуть под него, на простынь. Нет, Йента не чувствует его усилий, чувствуя лишь тепло и присутствие бородатого вспотевшего мужчины.

А потом совершенно неожиданно, как бы по причине некоего удара, Йента глядит на все сверху – на себя саму и на лы­сеющую макушку головы Шора, потому что в ходе борьбы с ее телом, с нее упала шапка.

И с тех пор так оно уже и остается – Йента видит все.

I. КНИГА ТУМАНА

                                                                  1

1752, Рогатин

Уже конец октября, раннее утро. Ксендз декан стоит на крыльце своего дома, дома приходского священника. Он привык вставать на рассвете, но на сей раз чувствует себя полусонным, и даже не знает, как здесь очутился – сам, перед лицом моря ту­мана. Не помнит он, ни как поднялся, ни как оделся, не помнит даже, а ел ли уже. Ксендз с изумлением глядит на свои солидные сапоги, что выглядывают из-под сутаны, и на уже несколько потертые полы выцветшего шерстяного пальто, и на перчатки, которые держит в ладони. Он натягивает левую; изнутри та кажется теплой и замечательно лежит на руке, как будто бы ладонь и перчатка были знакомы уже много лет. Он облегченно вздыхает. Касается перевешенной через плечо сумки, механически ощупывает пря­моугольные канты, твердые, утолщенные, словно шрамы под кожей, и очень нескоро вспоминает, а что же находится внутри – тя­желые, знакомые, приятные формы. Нечто хорошее, нечто такое, что привело его сюда, какие-то слова, какие-то знаки – и все это имеет глубинную связь с его жизнью. О да, ксендз уже знает, что там находится, и осознание этого постепенно начинает разогре­вать ему тело, а туман по той же причине делается как будто более прозрачным. За ним темное отверстие двери, одна створка замкнута, скорее всего, уже должны были