Ильдефонсо Фальконес - Собор у моря

буханок, и Бернат уехал из замка, проклиная закон, который не позволял крестьянам иметь собственную печь для выпечки хлеба и кузницу, а также заниматься шорным делом…

— Разумеется, — ответил он тестю, отгоняя неприятные мысли.

Оба смотрели на двор перед домом.

Возможно, у него и украли часть хлеба, думал Бернат, но не вино, поданное сегодня гостям, — самое лучшее, которое готовил еще его отец, выдерживая годами, не украли и солонину, и олью, и, конечно же, четырех баранов, надетых на вертела и медленно жарившихся над углями, покрываясь золотистой корочкой и издавая запах, перед которым нельзя было устоять.

Внезапно женщины пришли в движение. Олья была готова, и тарелки, которые подносили гости, начали наполняться. Пере и Бернат присели за единственным столом, который был во дворе, и женщины стали подавать кушанья. Никто больше не сел, четыре оставшихся стула были свободны.

Люди взялись за еду; одни стояли, другие присели на бревна, а некоторые устроились прямо на земле. Все не сводили глаз с баранов, за которыми постоянно присматривали женщины.

Гости пили вино, весело болтали, кричали и смеялись.

— Что за дивный праздник! — воскликнул Пере Эстеве, поднося ко рту ложку за ложкой.

Кто-то предложил выпить за молодых. Все сразу оживились и поддержали тост.

— Франсеска! — крикнул тесть, держа в руке стакан. Он повернулся в сторону невесты, которая стояла среди женщин, суетившихся у вертелов с баранами.

Бернат посмотрел на девушку, но та снова спрятала лицо.

— Волнуется, — извинился за нее Пере и лукаво подмигнул зятю. — Франсеска, доченька! — снова крикнул он. — Выпей с нами! Давай сейчас, потому что вскоре мы уйдем… почти все.

Взрывы хохота смутили Франсеску еще больше. Девушка чуть приподняла стакан, который ей вставили в руку, но так и не выпила из него. Повернувшись спиной к смеющимся гостям, она снова взялась за приготовление баранов.

Пере Эстеве ударил стаканом о стакан Берната так, что вино немного расплескалось. Гости последовали их примеру.

— Теперь тебе придется позаботиться о том, чтобы у нее прошла застенчивость, — громко сказал он, чтобы его услышали все присутствующие.

Снова раздался хохот, на этот раз сопровождаемый сальными подковырками, на которые Бернат предпочел не обращать внимания.

Между смехом и шутками все отдавали должное вину, солонине и олье. Когда женщины начали снимать баранов с углей, гости внезапно замолчали и стали смотреть на опушку леса, выходившую на ту часть угодий Берната, которая находилась немного дальше, за широкими полями пашни, в конце пологого склона, где Эстаньолы высаживали виноград, дававший им такое замечательное вино.

Через несколько секунд молчание воцарилось на всей эспланаде.

Среди деревьев показались трое всадников. За ними шли пешие в одинаковых одеждах.

— Что это? — шепотом спросил Пере Эстеве.

Бернат пристально следил за людьми, которые приближались, огибая его поля. Гости тихо переговаривались между собой.

— Не понимаю, — сказал наконец Бернат, не заметив, что тоже перешел на шепот. — Он никогда прежде не проходил здесь. Эта дорога не ведет к замку.

— Не нравится мне это посещение, — пробормотал Пере Эстеве.

Группа двигалась медленно. По мере ее приближения смех и веселье угасали, и вскоре оживление, царившее до сих пор во дворе, исчезло — как его и не бывало. Бернат оглядел своих гостей: некоторые из них притихли, другие стояли с опущенной головой. Он стал искать глазами затерявшуюся среди женщин Франсеску и не нашел ее. Голосище сеньора де Наварклеса уже доносился до них. Бернат почувствовал, как его начинает охватывать ярость.

— Бернат! Бернат! — воскликнул Пере Эстеве, дергая его за руку. — Чего ты стоишь? Беги встречай своего сеньора.

— Добро пожаловать в наш дом, — поприветствовал Бернат незваных гостей, подбежав к сеньору и его спутникам.

Льоренс де Бельера, сеньор де Наварклес, потянул свою лошадь за поводья и остановился перед Бернатом.

— Ты сын Безумного Эстаньола? — сухо спросил он.

— Да, сеньор.

— Мы охотились и, возвращаясь в замок, были удивлены, когда увидели этот праздник. По какому поводу веселитесь?

За лошадьми Бернат разглядел солдат, нагруженных всякой дичью: зайцы, дикие петухи. «Лучше бы вы объяснили свой приезд сюда, — хотелось крикнуть ему. — Или, может быть, это пекарь донес вам о хлебе из муки --">