Василий Григорьевич Ян - Исторические повести. Компиляция. Книги 1-8

кожаный пояс с кривой саблей и положил около себя.

– Ты кто? – спросил он дервиша. – Судя по твоей одежде, ты видел далекие страны?

– Я хожу по свету и ищу среди моря лжи острова правды…

– Где твоя родина и куда ты идешь?

– Меня зовут Хаджи Рахим, а прозвали меня еще Багдади, потому что я учился в Багдаде. Моими учителями были самые совершенные, великодушные и знающие люди. Я изучил много наук, много перечел сказаний арабов, турок, персов и написанных древним языком пехлеви. Но, кроме сожаления и кроме тяжести грехов, я не вижу другого следа моих юных дней…

Джелаль эд-Дин поднял недоверчиво бровь:

– Куда же и зачем ты идешь?

– Я хожу по этому плоскому подносу земли, лежащей между пятью морями, посещаю города, оазисы и пустыни и ищу людей, опаленных огнем неудержимых стремлений. Я хочу увидеть необычайное и преклониться перед истинными героями и праведниками. Сейчас я направляюсь в Гургандж, по слухам, прекраснейший и богатейший город Хорезма и всего мира, где, говорят, я найду и блистающих знаниями мудрецов, и искуснейших мастеров, украшающих город образцами великого искусства…

– Ты ищешь героев, записывающих свои подвиги концом меча на полях битв? – сказал Джелаль эд-Дин и задумался. – А сумеешь ли ты такими пламенными строками описать подвиги героя, чтобы юноши и девушки запели твои песни, чтобы их повторяли отважные джигиты, бросаясь в бой, или старики, делая последний шаг к могиле?

Дервиш ответил стихами:

Хотя богат и славен песней Рудеги,^[15]

Но я не меньше слов прекрасных знаю.

Слепой, стихами он завоевал весь мир,

А я пою для собеседников костра степного…

Хозяин втащил в юрту убитого ханом джейрана. С него была уже содрана шкура и выпотрошены внутренности.

– Позволь передать женщинам часть мяса, чтобы они приготовили для тебя ужин?

– Угощайтесь все! Берите все! – ответил Джелаль эд-Дин. – Я не ловчий у бека. Я сам бек и сын бека, не обязанный передавать добычу хозяину. – Он вытащил из ножен узкий кинжал, вырезал из спины джейрана несколько тонких кусочков мяса и, нанизав их на прутик, стал поджаривать над угольями костра.

Хозяин передал тушу джейрана женщинам, а сам сел рядом с гостем. Поглаживая бороду, он стал задавать вопросы вежливости:

– Здоров ли ты? Силен ли ты? Согрелся ли? Здоровы ли твои родители?

Хан, соблюдая обычай, тоже задал несколько вопросов участия и затем сказал:

– Да не покажутся обидой мои слова: чей это шатер и где я нахожусь?

– Моя юрта на один переход в стороне от большой караванной дороги к городу Несе,^[16] а я – простой кочевник, затерянный в великой степи, которого все зовут Коркуд-чобан.^[17]

Собака, ворчавшая за стеной юрты, залилась лаем. Донеслись крики, всхлипывания и плач. Конский топот приблизился и затих. Сильный голос окликнул:

– Кто в юрте? Отзовись, Коркуд-чобан!

Глава третья Степной джигит

Старик поднялся и вышел. Едва доносились слова разговора.

– Зачем он приехал сюда? – шепотом хрипел всадник. – Или настал его смертный час?

– Все трое – мои гости.

– Я покажу, какой приговор Аллаха написан на их бледном челе…

– Ты их не посмеешь тронуть. А эти новые твои пять невольников откуда?

– Это опытные мастера: медники и оружейники. Они шли вместе с караваном. Я хотел «подстричь бороды» этому каравану, но откуда-то шайтан принес две сотни джигитов, гнавших джейранов для какого-то знатного бека. Пришлось верблюдов бросить, погонщики разбежались, и я погнал только пять этих мастеров. Теперь я их отсылаю в Мерв, где продам за хорошую цену.

– Да поможет тебе в этом Аллах!

Хозяин с новым гостем вошли в юрту.

Незнакомец был молод, высок, с прямыми плечами и очень тонок в поясе. Сбоку в зеленых сафьяновых ножнах висел длинный меч-кончар. Желтые сапоги из верблюжьей замши на тонких высоких каблуках, высокая круглая шапка из овчины и особого покроя черный чапан^[18] говорили, что он туркмен. Это подтверждало и смуглое решительное лицо с выдающимися скулами.

– Проходи к огню, садись! – пригласил хозяин.

Гость, однако, не опустился на ковер, а продолжал стоять около входа. Его глаза расширились и стали круглыми, как у совы.

– Ты кто? – спросил, не подымая глаз, Джелаль эд-Дин.

--">