София Волгина - Екатерина Великая. Греческий прожект

одевается, принимает являющихся к нему, затем обедает, а после того играет в карты или спит, потом он ужинает и очень поздно ложится. Старшие чиновники его работают нисколько не больше его и проводят время за картежной игрой, причем проигрывают пропасть денег, до шестисот рублей в вечер, как случается, например, с Фон Визиным или Морковым, Бакуниным и другими».

Потемкин усмехнулся. Удрученное лицо Дашковой показывало, что все оное она знает. Екатерина Алексеевна сложив веер, устало молвила:

– Что там и говорить: за лет пять до своей смерти, он был далеко уж не тот, каковым начинал свою деятельность в Иностранной Коллегии. Примерно толико лет и князь Григорий Орлов был не у дел.

Глядя куда-то в пространство, тяжело вздохнув, государыня печально напоследок изрекла:

– Токмо Захар Чернышев не забывал о пользе отечества до последних своих дней.

Записки императрицы:

В августе умер граф Захар Григорьевич Чернышев.

Такожде, оказывается, умер любитель музыки, театра и литературы, веселый и остроумный статс-секретарь Адам Олсуфьев, причем, через два дня после кончины Сашеньки. Но Саше было 26 лет, а Олсуфьеву – 63.

Граф Безбородко рассказал весьма любопытную историю любви молодого архитектора, пиита и изобретателя Николая Львова к Марии Дьяковой, родители коей отказали ему в доме. Он женился на ней тайно, но живут, как прежде отдельно, каждый в своем доме. Безбородко сказывает, что Львов фантаниру-ет идеями, называет его русским Леонардо да Винчи и поручил ему строить новый почтамт. На сей неделе он представит мне оного гения.

Дж. Кварнеги довольно скоро строит церковь Казанской иконы Божьей Матери. Ужо похоронено около нее колико почивших людей.

* * *

Князь Потемкин поведал Екатерине о посещении графа Семена Зорича в Шклове. Разговор завела она:

– Князюшка, ты же ехал сюда, в столицу, через Шклов. Как тебя встретил наш щеголь, Сима Зорич? Ведь у него опричь кадетской школы, и дворец, и громадная оранжерея, и театр не хуже Шереметьевского…

Потемкин весьма недолюбливал Зорича, но зла на него не держал. Однако князю удалось раскрыть аферу, прикрываемую Семеном Гавриловичем.

– Все оное у него успешно, права ты государыня-матушка, но есть за ним весьма приметный грешок.

Екатерина посмотрела на князя с большой аттенцией.

– Что натворил сей генерал?

– Вообрази, всемилостивейшая, чтоб уверить его, что я не держу на него зла и благоволю к нему, мне пришлось остаться у него на ночь. И вот вдруг мне докладывают, что один еврей просит разрешения поговорить со мной наедине.

– Любопытно, князь, – расширила глаза императрица.

– Так тот еврей, приносит мне ассигнацию и стал утверждать, что она фальшивая.

Брови Екатерины поползли вверх:

– Фальшивая ассигнация!

– Сначала я ничего не заметил, понеже она весьма хорошо подделана, но сей еврей показал мне, что вместо «ассигнация» на фальшивке написано «ассигиация». Буква «н» заменена на «и».

– И кто же занимается выпуском сих фальшивок? – гневливо испросила Екатерина.

– Еврей указал на камердинера графа Зановича и на карлов Зорича.

– Что же ты, князюшка учинил? Паче того, для чего ты толико времени молчал, Светлейший князь?

Князь, взглянув на нее, криво усмехнулся:

– Я собирался доложить, но пока не хотел беспокоить тебя, матушка моя, до поры. А что сделал? Я дал оному еврею тысячу и велел поменять их все на фальшивые и привезти мне в Дубровки, что неподалеку от Шклова. Опричь того, послал за губернатором Энгельгардтом. Как он прибыл, я ему и говорю: «Видишь, Николай Богданович, у тебя в губернии делают фальшивые ассигнации, а ты и не знаешь». Тот тут же организовал следствие, кое на следующее утро, перед самым моим отъездом вскрыло причастность к афере родственников Зорича, Зановичей, кои обещали Семену Гавриловичу выпутаться из долгов.

– Уму непостижимо! До чего докатился! – нервно воскликнула Екатерина Алексеевна, рука ее потянулась к графину с водой. Князь, опередив ее, налил и подал ей стакан воды.

Расхаживая по кабинету, он продолжил:

– Сами хитрецы, как оказалось, давно находились в розыске в Венеции и Париже, понеже, путешествуя по Европе, они везде находили простачков и разными способами выманивали у них деньги.

Потемкин остановился супротив Екатерины.

– А Сима Зорич, кормилица моя, всем известный простак. Вот и попался.

Екатерина расстроено отвернулась.

– Где же теперь сии авантьюиристы?

– В --">