Рафаэль Сабатини - Капризы Клио

ним связываться; что в течение этого промежутка времени убийство приписывалось по очереди чуть ли не десятку людей; не было обнаружено достаточно убедительных мотивов поведения Чезаре; что выдвинутые мотивы при внимательном изучении оказываются надуманными. Создается впечатление, что они были выдвинуты поспешно и в подоплеке содержат политическое обвинение; первыми, кого общественное мнение обвинило в убийстве, были кардинал вице-канцлер Асканио Сфорца и его племянник Джованни Сфорца, властитель Пезаро; наконец в «Хрониках Перуджи» Матаразо существует довольно детальное описание того, как Джованни Сфорца совершил это преступление.

Я хорошо понимаю, что Матаразо, возможно, заслуживает не больше доверия, чем любой другой современный хроникер, записавший ходившие в народе слухи. Но, по крайней мере, и не меньшего. И нельзя отрицать, что Сфорца имели серьезный мотив для убийства.

Изложение событий в «Ночи ненависти» представляет собой, по общему признанию, чисто теоретическое описание преступления. Однако оно основывается на всем том, что нам известно об имевших место событиях и характерах участвовавших в них людей. И если в сохранившихся документах нет неопровержимых подтверждений моей версии, то нет в них также и бесспорных ее опровержений.

В «Карнавальной ночи» я повинен в довольно произвольном объяснении странного и внезапного превращения барона Бьелке из преданного друга и слуги короля Швеции Густава III в его злейшего врага. Моя гипотеза недоказуема, хотя дает возможное объяснение этой тайны.

Не думаю, что мне нужно оправдываться относительно рассказа «Ночь в Кёрк-о’Филде». Обстоятельства смерти милорда Дарнли очень долго считались одним из самых темных мест в истории. Их таинственность заключалась в том, что, когда дом Кёрка был разрушен взрывом, тело Дарнли вместе с телом его слуги было найдено на некотором удалении от дома, причем оба они были задушены. Выдвинутое мною объяснение, как мне кажется, не требует большой фантазии и прямо-таки лежит на поверхности.

В рассказе об Антонио Пересе («Ночь предательства») я позволил себе не так много вольностей, как может показаться. Я близко следовал его собственному сочинению «Relacion», которое, само по себе заслуживающее особого разбора, должно считаться одним из самых надежных документов. Я лишь изменил соотношение ценностей, придав в отличие от Переса большее значение личным мотивам за счет политических.

При этом я выделил особую роль отношений Переса с принцессой Эболи. «Ночь предательства» представлена в форме рассказа внутри рассказа. Эта история вымышлена лишь частично. Большая часть описанного там основана на изложенном в «Relacion».

За упомянутыми исключениями, я твердо придерживался правила ничего лишнего не придумывать в попытке облечь в плоть и одежды эти выбранные мною из истории несколько «скелетов».

Я должен добавить, однако, что в тех случаях, когда ученые не пришли к согласию относительно мотивов поступков моих персонажей, там, где факты противоречат друг другу или допускают несколько толкований, я сохранял за собой свободу выбора и уже не отходил потом от предпочтенного мною с самого начала варианта.

Р. С.

Лондон, август 1917 года.

Часть первая НОЧИ ИСТОРИИ

I. НОЧЬ В ХОЛИРУДЕ Убийство Давида Риццо

алая толика королевской крови в жилах милорда Дарнли давала ему право, в случае отсутствия других наследников, претендовать и на шотландский, и на английский престолы^[1]. Недостатка в претендентах никогда не ощущалось, однако по прихоти судьбы королевский сан все-таки был ему уготован: Дарнли завладел шотландской короной, женившись на Марии Стюарт.

Ему не пришлось долго и упорно добиваться ее руки. Очарованная стройной грацией и почти женственной прелестью долговязого девятнадцатилетнего юноши (Мелвилл^[2] однажды назвал его «женоликим»), молодая королева Шотландии сама проявила немалую настойчивость и, сломив --">