Валерий Яковлевич Брюсов - Валерий Брюсов_ЮПИТЕР ПОВЕРЖЕННЫЙ_(Повесть IV века)_1934-020 (Глас А.Л.№2)

утро
долее предаваться размышлениям, так как
я был уже магистратом и мне предстояло
исполнить свои обязанности. Надев подобающий цингул с красной пряжкой, я присутствовал при отъезде императора в армию толпе других вельмож, сенаторов
и магистратов, для чего мне пришлось несколько часов дожидаться на Священной
улице под палящим солнцем. Стража немилосердно теснила нас, сзади напирал
народ, желавший поглазеть на зрелище, и
я должен был дризнаться, что положение
простых граждан гораздо привлекательнее, чем должность триумвира. Я от души
возрадовался, когда, наконец, под крики и
шум показалась личная охрана императора, а затем и длинный поезд носилок, среди которых выделялся пурпур императора.
Сам я стоял на таком расстоянии, что вряд
ли милостивый Август мог меня рассмот-

реть, но всё же мне показалось, что, когда
лицо Евгения обратилось в мою сторону,
он лукаво подмигнул.
После обряда проводов я должен был отправиться к Камению, у которого было назначено первое совещание триумвиров.
Мы взялись было за дело очень усердно,
но вскоре выяснилось, что оно далеко не
легко. Меньше других в предварительной
разработке нужных приготовлений мог
оказать услуг я, так как всё же мое знание
римской старины оказалось очень недостаточным, хотя я добровольно и прочитал
когда-то все девяносто восемь томов
Варрона. Едва ли больше меня знал Сегест, который твердо стоял на одном: все
христианские храмы надо отнимать, объявлять государственной собственностью
и учреждать в них служение Меркурию,—
бог, который почему-то особенно пользо-

вался расположением германца. Гораздо
более сведущим оказался Камений, который уже составил заранее длинный список храмов, отнятых в разное время христианами, но все эти данные надо было
проверить и относительно каждого постановить решение, так как мы пришли к выводу, что не следовало отнимать те храмы, которыми христиане владели свыше
пятидесяти лет.
Провозившись над списком Камения более
часа, пересмотрев ряд книг, принесенных
из библиотеки хозяина, мы пришли в совершенное отчаяние. Писатели противоречили друг другу: где один указывал святыню Марса, другой называл храм Венеры,
а на самом деле, по памяти Камения, там
при его детстве стоял жертвенник Великой Матери. Столь же неверным оказался
план Города, составленный к тому же в

давние времена, после чего, по причине
пожаров, новых построек и другим, многое
в расположении изменилось, так что даже
некоторые улицы исчезли, а площади оказались занятыми домами. Сегест, ум которого не был приспособлен к археологическим научным изысканиям, хотел было
решительно прервать нашу работу.
— О чем тут думать, — сказал он. — Просто
возьмем отряд воинов и пойдем по улицам. Где увидим крест, сбросим его на
землю, а двери запечатаем. После найдем,
кому передать здания, это очень просто...
Камений, однако, не согласился с таким
решением вопроса, напоминавшим удар
меча Александра по Гордиеву узлу, но
рассудительно заметил:
— Нам нужна помощь сведущего человека,
и у меня есть такой. Я предвидел, что мы

своими силами не разберемся в трудном
деле, и потому заранее его припас. Сейчас
я его прикажу призвать...

свои изъяснения, конечно, подготовленные заранее, с такой поспешностью, что
писец едва успевал записывать.

Позвонив в колокольчик, Камений приказал рабу привести человека, дожидавшегося в атрии. К моему изумлению, я узнал в
пришедшем знакомого мне философа Фестина, с которым встречался в дни своего
первого пребывания в Риме. То была ещё
одна тень прошлого, вставшая предо
мной.

— Я начну с Эсквилина, — заговорил он. —
Здесь прежде всего, на большом плане,
списанном с того, который находится при
--">