Владимир Геннадьевич Порутчиков - Гибель Царьграда

Владимир Порутчиков Гибель Царьграда

Что есть история – набор случайных и разрозненных фактов, подобранных и интерпретированных согласно замыслу ее очередного составителя. И вообще, друг мой, на вашем месте, я не верил бы ни единому его слову…

Из случайно подслушанного разговора

Насколько мне известно, все обладающие вкусом люди – кстати, при этом многие из них недавно побывали в Константинополе, – сходятся на том, что, если бы любому сведущему человеку дали возможность обозреть земной шар и выбрать город, более всего подходящий для столицы мировой империи, он отдал бы предпочтение, городу Константина, столь счастливо сочетающему в себе красоту, роскошь, безопасность местоположения и величие.

Сэр Вальтер Скотт «Граф Роберт Парижский»

Пролог

Говорят, что впервые он увидел Город в одиннадцать лет.

Легким мальчишеским шагом, в плотном кольце телохранителей и императорской стражи, напоминающий взъерошенного, вечно готового к драке вороненка, прошел он по константинопольским площадям и улицам, так словно хозяин проходит по комнатам только-только построенного для него дома и, восхищенно замерев подле Святой Софии, будто бы сказал:

«Это будет мой город!»

Сказал и, заметив испуг в глазах приставленного к нему ромейского вельможи, рассмеялся вдруг весело и звонко, беспечно обнажая молодые, еще не испорченные жизнью зубы. А словоохотливому до этого вельможе в тот миг, говорят, померещилось, что вовсе не крест венчает фантастический купол собора. Но искушенный в дворцовых делах ромей умел держать лицо и через мгновение, как ни в чем не бывало, уже вел дерзновенного мальчишку дальше: смотреть с крепостной стены на бухту, что причудливым рогом изогнулась почти у самого Города, на мягко покачивающиеся на ее волнах корабли, среди пестрой мешанины которых затерялись богато украшенные золотом и коврами галеры турецкого посольства…

А может и не было его здесь никогда, а это лишь досужие вымыслы торговцев, что перетирают мировые сплетни на средиземноморских базарах, но спустя десять лет этот мальчишка, ставший к тому времени полновластным властителем османов, привел под стены Великого города свою многотысячную армию.

Мечты должны сбываться – так считал молодой султан Мехмед, и горе тем, кто окажется на пути к его мечте…

Часть первая

1

Весенним днем 1450 года, юная иберийская царевна – веселая, раскрасневшаяся от бега, стремительно влетела в отцовский кабинет (как вбегала всегда, зная, что здесь ей рады), но, увидев рядом с отцом незнакомого человека, по виду чужеземца, тут же смешалась и остановилась в нерешительности.

– Мне сказали, что ты звал меня, отец… – тихо произнесла она по-иберийски, в то время как черные живые глаза ее настороженно и одновременно с любопытством смотрели на гостя, который в этот момент тоже изучал ее. У незнакомца было приятное лицо, обрамленное небольшой аккуратно подстриженной бородкой. Невысокий, тонкокостный, он не походил ни на властителя, ни на человека войны, а принадлежал скорее к сословию богатых торговцев или ученых мужей. Неизвестно отчего, но сердце у юной царевны вдруг екнуло, словно предчувствуя что-то очень важное, грозящее переменами в судьбе и это каким-то образом связано с визитом чужеземца.

– Да-да, моя милая, я звал тебя, – ответил отец и продолжил уже по-гречески. – Позволь представить тебе посланника императора ромеев, Георгия Сфарандзи. Он погостит у нас некоторое время…

Гость пробыл во дворце до лета: купался в целебных серных источниках, ездил с отцом на охоту и даже сопровождал его в разъездах по стране. Встречался он и с юной царевной. Прогуливаясь с ней в тенистом царском саду, под шум гремящей рядом Куры, рассказывал о далеком Константинополе, об огромных императорских садах с дивными цветами и птицами, о голубых водах Золотого Рога, что становятся золотыми на закате, и о многом другом, чем был славен Великий город. Рассказывал посланник и о нынешнем императоре Константине – человеке смелом, благородном и великодушном. Рассказывал так, словно бы очень хотел, чтобы ромейский император понравился юной царевне.

А на следующий день после отъезда гостя отец сказал дочке, то, что она уже давно поняла своим чутким девичьим сердцем.

– Ну, вот и все, моя милая, – отцовский голос с приятной для слуха --">