Юлия Игоревна Андреева - Фридрих Барбаросса

Уехал из Эльзасского замка Фридрих фон Бюрен, а вернулся в него Фридрих фон Гогенштауфен. Так что челядь еще недели две разучивала новое имя своего господина. Основал первый человек Фридрих крепость и монастырь Лорхе, дабы стал он местом вечного упокоения его самого, и его потомков.

Когда же помер первый Гогенштауфен, отнесли его, по слову его, верные слуги в усыпальницу Лорхе, и там он тоже был первым. А сын Фридриха — тоже Фридрих^[2], мы все Фридрихи, сделался наследником Швабии и Эльзаса. Этот Фридрих был моим дедушкой, официально его звали Фридрих I, не знаю, отчего так.

А потом началась война, люблю я про войну рассказы, вот и рог у меня есть маленький тру-ту-ту, и деревянные рыцари, что двигают руками и ногами. Одному надену на голову корону, накину на плечи алый плащ. Вот он уже и не рядовой, а молодой король Генрих IV^[3], который тру-ту-ту начал скликать окрестных герцогов да графов на подмогу. Фридрих — вот он в тонком венце и синем плаще присягнул его величеству. На колени воин Фридрих. Посвящаю тебя в рыцари. Когда же Генрих пришел к власти, сделал он своего друга Фридриха герцогом Швабии, отобрав владения у предателя Рудольфа Рейнфельденского^[4], и отдал ему в жены свою любимую дочь — принцессу Агнес^[5], а та подарила Гогенштауфену двоих прекрасных сыновей: Фридриха^[6], моего папу, и дядю Конрада^[7]. Так второй фон Гогенштауфен выполнил завет отца и возвысил род свой.

Ох и озлобились же на удачливого Фридриха герцоги да бароны, не бывало, кричат, еще такого, чтобы безвестный графчик за одну короткую войну сделался и герцогом, и королевским зятем! Долой, говорят, выскочку. Злятся, зубами щелкают, лают, да куснуть не могут. Потому как кто же в открытую пойдет против королевского зятя?

Меж тем отправился его величество в Италию, с папой римским Григорием VII^[8] о делах толковать, а Фридрих с Агнес наместниками за него остались. Ох, и натерпелся же второй Гогенштауфен от своих недоброжелателей, которые то королю вести слали, облыжно утверждая, что мол, Высокий Штауфен измену затеял да трон захватил. То душегуба с кинжалом в покои запустят, то кашу страшным ядом отравят. Да от этого яда только собака, лизнувшая из господской тарелки, сдохла. И поделом, матушка ни за что не позволила бы блохастой суке жрать ее еду. Вот любимому коту — черному Сарацину — другое дело. Но это я отвлекся.

Фридрих же был молодец и герой: как перед отъездом приказал ему король (нет, надо все-таки писать «император»), покончить со сторонниками предателя Рудольфа Рейнфельденского, усмиряя их огнем и мечом, так и бил он супостатов, поджидая своего господина. Был он в походе против Рейнфельденов, против Вельфов и даже против Церингенов. Когда же я пойду хоть в какой-нибудь поход?

Тан-дарадай, тан-дарадай,

Эй, веселее в ногу шагай!

Эй, собирайся на праведный бой,

Меч и копье неизменно с тобой.

Тан-дара-дай, тан-дарадай,

Нехристей крепко за яйца хватай!^[9]

Долго ли, коротко ли отсутствовал государь, честный Фридрих сносил обиды от природных аристократов, вернулся Генрих и не с грозой во взоре, а с улыбкой на устах и раскрытыми объятиями. Всех клеветников покарал, ох и полетело же золотых да серебряных венцов! Один Гогенштауфен свою герцогскую корону и уберег.