Моника Згустова - Розы от Сталина

был моим отцом, иногда относился ко мне с нежностью, называл воробышком, сам приносил мне розы или велел их мне посылать. После смерти жены… то есть когда умерла моя мать… я осталась единственной, кого он любил. Точнее сказать — единственной, кто вообще у него остался. Хотя я его чем дальше, тем больше старалась избегать, потому что рядом с ним меня охватывал страх.

Они еще немного посидели молча, а потом пошли к ее палате.

4

У двери они остановились. Оба не знали, что сказать.

— Светлана?

— Да?

— Ничего, просто…

Он все медлил, словно не мог решиться. По коридору возвращались с ужина пациенты: русские смотрели на них с осуждением, иностранцы здоровались с Браджешем, а ей приветливо кивали.

Они опять долго молчали. «Мы еще вот так вот встретимся — или опять только в столовой?» — спрашивала себя Светлана.

— Спокойной вам ночи, — Светлана наконец прервала тяготившее ее молчание, но продолжала стоять в коридоре. Он тоже. Потом она сделала шаг назад, к своей палате. Индиец не двинулся с места и все так же время от времени с кем-нибудь здоровался. Когда Светлана взялась за дверную ручку, он вдруг сказал:

— Завтра я собираюсь на экскурсию. Хотите со мной?

Светлана вздохнула с облегчением и рассмеялась. Она чувствовала, что ей очень важно еще раз повидаться с этим спокойным и улыбчивым человеком. Да, Браджеш старше ее, но как же он обаятелен! Значит, они смогут продолжить начатые разговоры!

— На экскурсию? Куда?

— По коридорам. Будем наслаждаться видами: из разных окон открываются разные пейзажи, правда, одинаково голые и серые. Их оживляют разве что вороны да последние коричневые листья, а то и первые снежинки. Природа заждалась снега… А может, мы зайдем на кухню, и я приглашу вас на пир — мы представим, что сидим на террасе ресторана.

5

Но на следующий день Браджеш Сингх не появился ни на обеде, ни на ужине. Не видела его Светлана и в коридоре.

— Господина Сингха перевели в другую больницу, — сказали ей в канцелярии, когда она спросила про индийца.

Теперь ей казалось, что в больнице всегда темно.

К счастью, Светлана скоро выздоровела. Вернулась домой, ходила на дочкины танцевальные конкурсы, следила за успехами сына Иосифа, медика. Бывала она и в кино (большим открытием стал для нее чешский режиссер Милош Форман). Светлана читала «Бхагавадгиту», а дочитав, взялась за нее снова, чтобы лучше понять. Она приглашала знакомых на чай в свою большую квартиру с видом на Москву-реку. Однако ее никогда не покидало ощущение пустоты.

6

Цветущие розы, жасмин, гибискус, пение птиц, неумолчный треск цикад, а в Москве снег, слякоть. В ноябре, через месяц после выписки из больницы в Кузнецове, врачи послали Светлану в Сочи к Черному морю, поправить здоровье, подышать теплым солнечным воздухом.

В столовой ей дали место за длинным столом, где сидели одни русские; стол иностранцев был в углу у стены. Не успев даже толком освоиться, она сразу поняла, что попала на курорт для партийной элиты: вокруг одни лишь скучающие лица коммунистического начальства.

Пообедав, Светлана собиралась встать из-за стола, как вдруг кто-то сзади закрыл ей руками глаза и пропищал по-английски:

— Угадай, кто я?

— Катя, — ответила Светлана совершенно нелогично, потому что голос был вовсе не девичий, а ее пятнадцатилетней дочери Кати, с которой они попрощались утром в Москве, в Сочи быть не могло.

Неизвестный убрал руки, и Светлана увидела смеющееся загорелое лицо Браджеша Сингха. Светлана изумилась. Разве так бывает? Вот это совпадение! Впрочем, если бы она хорошенько подумала, то сообразила бы, что больница в Кузнецове направляла всех своих пациентов именно сюда, в медицинский центр на юге России, так что никакого случайного совпадения тут не было.

Они сразу отправились гулять к морю, словно и не было нескольких недель разлуки.

Светлана дала понять, что манера Браджеша здороваться показалась ей фамильярной.

— Это оттого, Швета, что у вас глаза цвета Ганга. Раньше я думал — Ганга в период дождей. А теперь вижу, что это изумрудный цвет реки в солнечный день. А Ганг течет в городе, где я родился. Так что в вас я, можно сказать, увидел родной дом, — объяснил он радостно.

Светлана сказала себе, что европеец никогда не произнес бы подобных слов — они показались бы ему пошлыми, напыщенными и сентиментальными.

— А что такое --">