Томас Костейн - Высокие башни

обрадовался Филипп и громко позвал жену: — Дорогая, где ты?

— Филипп, я здесь, — донеслось до него из кухни. — Ты по-видимому торопился?

— Именно, — муж поспешил на кухню. — Ни один молодой муж не усидит на работе после свадьбы.

Фелисите в огромном фартуке серого цвета, что одолжила ей жена Карпа, встретила его у двери. Щеки ее пылали; она пыталась спрятать за спину забинтованный палец, — он пострадал в «битве за обед»!

— Мне хотелось, чтобы к твоему приходу все уже было готово. Ой, надо же привести себя в порядок! — она всплеснула руками. — Ты только взгляни на меня!

— Ты прекрасна! — он взглянул на огонь, где тушилось рагу, источая вкуснейший запах. — О, я не только безумно влюблен в свою жену, но и жутко проголодался!

— Я не уверена, что смогу удовлетворить твой аппетит, — все еще смущаясь проговорила Фелисите.

— Малышка, ты полна сюрпризов! Я и не знал, что ты умеешь готовить!

— Боюсь, ты скоро решись, что я просто притворщица. Она взглянула на котелок, в котором тушилось рагу.

— Думаю, все уже готово.

— О-о-о! — протянул Филипп, аппетино причмокнув губами.

Фелисите неуверенно отведала свинины, напоминая крестного-холостяка, который с дрожью в руках касается новорожденного младенца.

— По-моему, уже достаточно нежное. Сейчас я вытащу его из котелка и положу на блюдо.

— Но сначала поцелую мою всхитительную женушку!

— Только один поцелуй, — Фелисите брезгливо поправила фартук. — Не уверена, что он идеально чист, а щеки мои горят. От меня всегда должно хорошо пахнуть, я должна быть свежей и прохладной, когда ты меня целуешь.

— Конечно, свежей, но не прохладной! Нет, нет, ни в коем случае!

Филипп крепко обнял жену и впился в ее губы страстным поцелуем. Фелисите забыла обо всем на свете. И только спустя несколько мгновений Филипп отпустил ее:

— Что ж, пора заняться трудной задачей по перекладыванию рагу на блюдо.

Он взял огромную разливную ложку и, не расплескав ни капли соуса, разложил рагу на блюде.

— Сейчас я поставлю на стол, — добавил он, подняв блюдо. — Хорошо бы нам аккомпанировал оркестр с барабанами и дудками, словно мы с тобой король и королева, и вот-вот приступим к трапезе. Милая, ты — настоящая королева!

Фелисите, похоже, гордилась плодами своих трудов.

— Сначала я проварила свиную ногу, — начала она, — с солью, перцем и луком. Потом размешала муку и холодную воду до… — она на мгновение задумалась, — до жидкого состояния, чтобы там не осталось никаких комочков. Я все мешала, мешала, мешала… В конце концов все стало похоже на сметану. Затем я вылила все в мясной бульон, чтобы после варки эта смесь превратилась в соус. И, не переставая, перемешивала. Да, еще добавила приправу — гвоздику, корицу и мускатный орех. И когда соус был готов, залила им мясо и снова все поставила на огонь.

Фелисите поставила на стол хлеб и вино в глиняном кувшине, и только отломив кусок хлеба, заметила, что Филипп о чем-то задумался.

— В чем дело? — спросила она. — Почему ты такой задумчивый?

— Уже собираясь домой, я увидел на пристани мсье Жан-Батиста, — Филипп нахмурился. — Очень уж он был озабоченным. Видимо, плохие новости из Франции.

— Мне тоже так кажется, — согласилась Фелисите. — Наверное, вскоре станет известно, что проект Джона Ло провалился.

— Что-то явно не так. Губернатор приказал поторапливаться с разгрузкой, как будто опасался, что вскоре поступит приказ отправить все обратно во Францию.

Рагу остывало, но молодые не обращали на это внимания. Слишком они были озабочены судьбой колонии, чтобы спокойно есть.

— Если распадется луизианская кампания, что станет с нами? — спросила наконец Фелисите.

— Боюсь, нам всем не поздоровится.

— Рагу! — с упреком взглянула на него Фелисите. — Пока мы говорили, блюдо остыло, а я так старалась! Мсье Филипп, приступайте. Сейчас рагу для нас главнее, чем крах проекта Джона Ло.

Филипп разложил рагу на тарелки с таким видом, словно это блюдо стало одним из чудес света. Отведав, он отложил приборы и с восхищением и удивлением взглянул на жену.

— Да, твое рагу значит для нас куда больше, чем будущая судьба Франции!

Не успели новобрачные поужинать, как в дверь постучали, и мсье де Бьенвилль шутливо потребовал открыть дверь. Его сопровождали два носильщика с какими-то тюками и пакетами.

— Это подарки к свадьбе, — заявил губернатор, кланяясь Фелисите. — От губернатора Луизианы самой прелестной --">