Луис Ривера - Легионер. Книга 2

и выбить их оттуда было ох как непросто.

Парни, которые сбрасывали на нас камни со стен, а потом сами бросались в пламя, лишь бы не сдаваться в плен, быстро заставили себя уважать. Тем летом надежды на то, что восстание будет подавлено к осени, развеялись очень скоро. И даже сейчас, после двух лет сражений, даже жрецы не брались предсказывать, как скоро мы победим.

— Ох, когда же закончится эта война? — вздохнул Кроха, наполняя свою чашу вином.

— Закончится эта, начнется другая, — ответил Сцевола.

Скажи Кроха, что облака на небе белые, молчун-Сцевола тут же заявил бы, что они самые что ни на есть черные. Иногда эта парочка выводила меня из себя. Постоянные споры и свары кого угодно утомят. Но приходилось терпеть. Из моего отделения после драки в том форте осталось лишь четверо. Я Сцевола, Кроха и Крыса, который отлеживался в госпитале, пока мы изображали из себя героев. Остальные полегли. Кто был убит сразу, кто умер от ран, когда мы уже выбрались из окружения. Только судьба Луция была неясна. Пропал без вести — так это называется. Может, остался в форте, похороненный под грудой тел, может, схватили повстанцы… На войне этих «может» бесчисленное множество. Поди, угадай…

— Уж лучше другая. Я уже от каждого куста шарахаюсь. Того и гляди стрелу в спину получишь… Что это за война, скажи на милость, когда за врагом нужно чуть ли не по всей провинции бегать? А стоит догнать, так он как сквозь землю проваливается. И потом из-под земли же и вылазит, там, где меньше всего его ждешь… Нет, я хочу, чтобы все по-честному — вышли в поле и посмотрели, кто чего стоит. А все эти засады, патрули да осады — это не по мне.

— Угу, тебя не спросили, как надо воевать.

— Нет, ну в самом деле, командир, нас здесь, говорят, пятнадцать легионов. Неужто нельзя выкурить мятежников из их нор, да одним махом прихлопнуть, а?

— Пей вино, Кроха, — сказал я. — Пусть легаты думают, а твое дело — топать, куда прикажут и помалкивать.

Вообще-то, Кроха был не единственным солдатом, который так думал. Все, кто провел эту зиму в Паннонии, были бы рады настоящему делу. Война, которую навязали мятежники, действительно здорово действовала на нервы. Мелкие стычки, нападения на патрули и форпосты, засады… Чего уж тут веселого? В каждой занюханной деревеньке мы были вынуждены держать свои отряды, чтобы хоть как-то контролировать территорию. Либо торчишь в какой-нибудь дыре, подыхая от голода и холода, каждую минуту рискуя получить стрелу или камень из пращи, либо месишь грязь на строительных работах и ходишь строем. Вот и вся война.

Но говорить все это Крохе я не стал. Как ни крути, а я его командир. Значит, должен делать вид, что сам не свой от счастья, и эта война — лучшее из того, что я видел. Старший центурион Квинтилий Бык ходит именно с такой рожей — светящейся от радости и гордости за римское оружие.

— А кто в эту кампанию командовать будет? — не унимался Кроха.

— Тобой буду командовать я. Остальное — тебя волновать не должно.

— А тобой кто?

— Бык.

— А Быком?

— Отстань, Кроха. Выпей лучше. Не сегодня — завтра выступаем, так что наслаждайся. О службе еще успеешь подумать.

— Не, командир, — подал голос Сцевола. — Хватит ему. Мы же с тобой эту тушу не дотащим.

— Кто кого еще потащит!

— Заткнись!

Я больше не хотел их слушать. Встал, бросил на стол пару монет и начал протискиваться сквозь одуревшую от вина и духоты толпу к выходу.

После чадного кабака весенний воздух показался особенно свежим. Я вдохнул полной грудью, и тут же закружилась голова. Пришлось прислониться к стене.

В позапрошлом году наша центурия попала в переплет. Отправившись на поиски пропавшего патруля, мы сами угодили в ловушку мятежников. Нас заперли в одном из укрепленных фортов высоко в горах и вырезали бы всех как скот, если бы не офицер, который командовал нами. Он заставил нас собрать волю в кулак и повел на прорыв. Во время атаки камень из пращи угодил прямо в голову. Спас шлем. Если бы не он, я мигом бы отправился к предкам. Вмятина была такая, что оружейник, который выправлял мне шлем, только цокал языком. Хорошо еще, что это был не бронзовый «монтефортино» старого образца, а железный галльский имперский. Шлем дорогой, но надежный. Я купил его по случаю, на деньги, полученные от Цезаря. Повезло, словом.

Тогда меня вынес на себе Кроха. Каким-то чудом нашим удалось вырваться из окружения. Одни боги ведают, чего им это стоило. --">