Антуан-Франсуа д`Экзиль Прево - История отчаявшегося с Нового моста

доверить, но и посчитаете законом чести сохранить все это в тайне.— Тут он открыл им имя дамы, которая явилась причиной всех его несчастий, и попросил нотариуса не теряя ни минуты отправиться к ней домой, сообщить ей, что он чудесным образом избежал смерти, а также внушить, что в ее же собственных интересах никогда никому не рассказывать о событиях этой ночи.

— Скажите то же самое ее отцу,—добавил он,— я боюсь, что в смятении чувств она могла открыть ему часть правды, пообещайте им от моего имени, что если сами они будут хранить молчание, то с моей стороны им больше опасаться нечего.— Затем он назвал нотариусу трактир неподалеку, куда он намеревался отправиться вместе с бывшим герцогским управляющим, высушить там свою одежду и привести себя в надлежащий вид, чтобы, вернувшись домой, не вызвать подозрений у своих близких.

Нотариус, весьма успешно справившись с возложенной на него задачей, присоединился к остальным в трактире, на который указал ему незнакомец. Он рассказал, что застал отца и дочь в ужасной тревоге, но то, что он им сообщил, казалось, очень их утешило, и не пускаясь в лишние расспросы, они пообещали хранить молчание, как их об этом просили.

- Бесчестная! Коварная! — вскричал незнакомец, давая волю своим чувствам.—Зачем только я пощадил ее жизнь! И в каком ослеплении я был, что покусился на свою собственную! Пусть же отныне единственной моей местью будет презрение. Я слишком многим вам обязан,—продолжал он, обращая взор на своих спасителей,—и не хочу долее скрывать от вас, что привело меня в бездну, из которой вы спасли меня; поверьте, хоть я и вынужден вновь и вновь просить вас сохранить в тайне все, что произошло на ваших глазах, при этом я питаю к вам полное доверие и совершенно полагаюсь на ваше слово. Так выслушайте же мою злополучную историю.

Я старший сын в очень богатой семье и был бы давно женат подобающим моему положению образом, если бы безумная страсть, побороть которую я не смог, не сделала меня бесчувственным ко всем другим благам фортуны. Два года назад я влюбился в чудовище, о котором теперь могу говорить лишь с отвращением. Единственная дочь лекаря, что жил в ту пору по соседству с нами, она была прелестна, и трудно было не полюбить ее. Я повстречал ее у моих сестер; она почитала за большую честь быть принятой у нас в доме. Я полюбил ее всем сердцем. Как только ей исполнилось двенадцать, я перестал скрывать от нее свои чувства. Своим ответом она не лишила меня надежд, но то ли сердце ее в ту пору было еще добродетельным, то ли она и тогда уже была достаточно хитра, чтобы повсюду искать для себя выгоду, но только она перестала бывать у моих сестер и словно задалась целью избегать меня. Чего только я не делал, чтобы увидеться с нею, и вот, однажды, подкараулив ее во время прогулки, стал горько сетовать на то, что она намеренно лишает меня своего общества. Она выслушала меня, и, если до сих пор я был очарован ее внешностью, то теперь еще больше пленился ее душевными качествами: признавшись, что она питает ко мне склонность, она добавила, что опасается слишком легко поддаться ей, и поскольку сознает все неравенство нашего положения и наших состояний, считает необходимым избавить нас обоих от бессмысленных страданий. С этой минуты я готов был пожертвовать ради нее всем на свете и решительно объявил ей, что сердце мое не остановится перед столь ничтожными препятствиями. Однако все мои уговоры были напрасны. Несколько недель я тщетно искал случая увидеться с нею, и в отчаянии, что она с такой суровостью меня отвергает, несколько раз даже пытался проникнуть в ее дом, но двери его неизменно оставались для меня закрытыми, очевидно, по ее распоряжению. Лекарь, которого слуги предупредили, что я грозился прибегнуть к насилию, пожаловался моему отцу, однако это нисколько не мешало моим намерениям, наоборот, сыграло мне на руку, ибо мне пришла в голову мысль обратиться непосредственно к ее отцу и заодно надоумило впредь быть осторожнее с моим собственным отцом, иначе, если иметь в виду последующие события, он неминуемо проник бы в мои тайны.

И вот, вместо того, чтобы привести в исполнение свои угрозы, я просто попросил лекаря о встрече, в чем он не смог мне отказать. Прежде всего я пожурил его за то, что, не зная ни моих истинных чувств, ни моих намерений, он так враждебно настроен ко мне, чем чрезвычайно меня огорчает. А между тем мне уже под тридцать, в этом возрасте мужчина вполне способен --">