Алан Савадж - Последний знаменный

убивала его.

В дальнем конце комнаты коротко всхлипнула сестра Эме, самая молодая из десяти монахинь монастыря — ей было двадцать два года. Три года назад, сразу после завершения срока послушничества, она добровольно вызвалась отправиться в Китай.

Эта красивая девушка, не очень высокая, но стройная и выглядевшая элегантной даже в простой белой рясе, воспитывалась в хорошей семье и поехала на Восток, движимая романтическими порывами. Теперь ее иллюзии развеялись в атмосфере зловония и скорби.

Сестра Франсуаза пересекла комнату и встала рядом с девушкой. Самой Франсуазе только исполнилось тридцать лет, но в Китае она провела восемь из них. В отличие от Эме, она была высокой и статной женщиной. Мсье Фонтанье, консул Франции, который часто посещал монастырь, не уставал повторять, что преступно обрекать Франсуазу на вечную девственность — без сомнения, ее полногрудое тело Богом создано для материнства.

Визиты мсье Фонтанье немного развлекали монахинь: он был земным напоминанием о мире, который они отвергли. Но в последние несколько недель ничто не могло заставить их улыбнуться.

Дверь отворилась, и в комнату торопливо вошла сестра Адель, самая старшая из монахинь, маленькая и смуглая. Ее энергия, казалось, передается окружающим.

— Поторопитесь, мать игуменья хочет поговорить с вами.

Франсуаза и Эме сполоснули руки, спустились по лестнице к кабинету матери игуменьи и остались ждать у двери. Тем временем мать игуменья пыталась втолковать жене вновь прибывшего французского чиновника основы китайского языка.

— Понимаете, мадам, — объясняла она, — когда над буквой «ч» стоит апостроф, она произносится как «ц». Когда его нет — как мягкое «ш» или, точнее, «сь». Так, «ч'инг» произносится «цин», а «чинг» звучит как «син».

— Я никогда не пойму этих премудростей, — жаловалась мадам Дёнэ. — А что касается вдовствующих императриц, как их правильно называть?

— Их титулы соответственно: «Тз'уан» произносится «Цыань», то есть старшая императрица, и «Тз'уси» произносится «Цыси» — что означает младшая.

— А их настоящие имена?

— Их настоящие имена больше не используются, императриц называют по титулу.

Мадам Дёнэ выглядела крайне озадаченной.

— Никогда не слышала о двух вдовствующих императрицах одновременно.

— Эта Китай, мадам. Цыань была старшей, женой императора Сяньфэна, а Цыси — его младшая жена — является матерью нынешнего императора.

— Чье имя «Т'унгчи» произносится «Тунчжи», — гордо сказала мадам Дёнэ, видимо решив, что усвоила урок.

— Нет-нет, мадам. Это не его имя. Он — император Тунчжи.

— Как же тогда его имя?

— До вступления на престол его звали Цзайцюнь. Но это имя также больше не может использоваться.

— И он сын последнего императора Вэнь Цзунсянь хуанди. Но вы сказали, что его отца звали Сяньфэн.

Мать Станислава удрученно вздохнула:

— Его отец император Сяньфэн под этим титулом был известен только при жизни. После смерти ему присвоили другое имя, как вы сказали, Вэнь Цзунсянь хуанди. Понимаете, мадам, китайцы не имеют универсальной системы летосчисления, и все события, происшедшие в период правления императора, исчисляются относительно года его вступления на престол.

— Нет, я никогда этого не пойму, — огорчилась мадам Дёнэ.

— Хорошо. Попробую объяснить вам на конкретном примере. Наш император Наполеон III, так?

— Да.

— До того как стать императором, он звался Наполеоном Бонапартом. Но теперь он император, и никто не обратится к нему «мсье Бонапарт», ведь правда?

— Полагаю, что да.

— Это вы поняли. Но китайцы в своей системе идут дальше. Когда император умирает, ему присваивается посмертный титул, ну, скажем, Воссоздатель империй. Это будет его историческое имя. Так доходчивее?

— Пожалуй, да, — сказала мадам Дёнэ, — но хочется еще кое-что уяснить. Почему у китайцев два имени, а у маньчжуров только одно?

— Просто потому, что у маньчжуров нет фамилий, мадам. — Мать игуменья заметила наконец двух монахинь, ждущих у двери. — А, сестры! У меня для вас есть работа. Предстоит крещение: Лин привел двух сирот.

Она вернулась к своей ученице, а Франсуаза и Эме переглянулись. Обе они не одобряли политики матери игуменьи в отношении китайских детей, тем не менее признавали, что все помыслы этой доброй женщины направлены на спасение как можно большего числа местных язычников. Но она предлагала деньги --">