Павел Архипович Загребельный - Первомост

свершившееся действие.

И не найдем мы нигде имен людей, которые пришли на берег днепровский, где, как сказано более поздним и разговорчивым летописцем, была "сильная лозина и вербье".

Быть может, остановились эти первые мостотворцы именно на том месте, где во времена Владимира Святославовича сброшен был в воду старый бог Перун, стянутый с Киевской горы, освобождаемой для бога нового. Ибо, дескать, Перун тогда не просто бултыхнулся в воду, а зацепился за берег и вогнал в кручу каменную стрелу, которую он держал в руке, когда еще гордо возносился на горе Киевской, а еще воскликнул презираемый полянский бог: "Тут!" - и слышали ль это восклицание все иль не слыхали, а лишь догадался кое-кто, и впоследствии, через полторы сотни лет, всплыло в памяти как предзнаменование, и оттуда начали ставить Первомост через Днепр.

Кто были те люди, которые взялись за работу небывалую по величине для земли русичей? И откуда они были? То ли из Новгорода, который издавна славился мостами, то ли из Переяслава, где люди в совершенстве изведали душу древесины, в особенности же самой крепкой из всего растущего - дуба?

На их долю выпало самое трудное - создать в уме своем то, чего еще никогда не было. Ибо мысль человеческая обходится вещами уже известными, лишь соответственно их сопоставляя, из чего и создает новые сочетания и сооружения.

О силе воображения этих людей рассказать никто не сумел, потому что не мог, даже они сами не в состоянии были бы сказать что-либо об этом, ибо высказались уже достаточно обстоятельно деянием своим - мостом.

Человек живет для того, чтобы подняться на высочайшую вершину вдохновения в своем деле, изведать восторг от величия духа. Каждый бывает великим хотя бы раз в жизни. Только неодинаково это величие, и значение его тоже неодинаково - от величайшей пользы и до преступления включительно. О преступлении умолчим, речь будет идти здесь о людях полезных, счет же им открывается теми загадочно-безымянными, которые воздвигли Первомост через Днепр возле Киева не столько во славу свою и княжью (записанную на пергаменах), сколько во славу земли своей.

Издавна существовал такой обычай, что человек словно бы умирает в своей работе, отдавая ей свою душу и умение, как зерно, брошенное в землю темную, теплую и влажную, погибает, из гибели своей произрастая зельем. Так случилось и с первомостовиками киевскими. Вместе с завершенным великим Мостом умерло их умение, потому что не было больше потребности ставить еще один такой мост: ведь Днепр лишь один и Киев один, - следовательно, один такой мост и был нужен. А когда умирает в человеке умение, и человек умирает тоже, вот так и исчезли бесследно те великие строители, не создав больше ничего похожего на этот мост.

Кое-кто из них оставил потомков, уже только для защиты Моста, для его охраны, для жизни возле него, на нем и с ним, но о потомках, то есть о мостищанах, речь будет идти здесь еще довольно подробно и обстоятельно, а теперь нужно сказать все о самом мосте.

Сделан он был из самого разнообразного дерева. Упряжками в несколько десятков волов тащили степью вдоль Днепра переяславские дубы, привозили из карпатских лесов древесину каменной прочности, в пронизанных солнцем древлянских борах рубили золотистые сосны для верхнего настила.

Летописец молчит о древесине, ибо вещь это была привычная, и считалось неуместным говорить об этом в подробностях. Рассказать же о том, как строился Первомост, древний летописец не умел, потому что выполнял лишь веление князя о кратчайшей записи для потомков; кроме того, летописец не принадлежал к участникам творения Моста, и раз так, то и не ведал ничего более подробно.

Не ведал летописец, как в крепком днепровском льду пробивали ряды прорубей, устанавливали возле них хитроумные деревянные вышки с подвешенными на блоках тяжелыми каменными бабами и потом упорно и непрестанно били этими бабами в толстенные дубовые сваи, вгоняя их в днепровское дно.

Сваи, в локоть толщиной, забивали попарно на расстоянии двух локтей одна от другой, и не отвесно, а наклонно. Один ряд по течению реки, другой - в сорока локтях от первого - против течения. Каждая пара свай вверху соединялась установленной прочной перекладиной. На эту перекладину между верхними концами свай укладывали бревна в два локтя толщиной и свыше сорока локтей в длину. Для прочности сцепленными были оба конца свай двумя деревянными же (потому что все в --">