Давид Гроссман - Львиный мед. Повесть о Самсоне

Давид Гроссман Львиный мед Повесть о Самсоне

Мифы — это универсальные и вневременные истории, отражающие и формирующие нашу жизнь.

Они повествуют о наших желаниях, о наших страхах и мечтах; сюжеты их напоминают нам о том, что значит быть человеком. В серии «Мифы» собраны произведения ряда выдающихся писателей, пересказывающих древние мифы на современный лад. Среди авторов серии — Карей Армстронг, Чинуа Ачебе, Антония С. Байет, Давид Гроссман, Виктор Пелевин, Донна Тарт, Су Тун, Джанет Уинтерсон, Маргарет Этвуд, Али Смит, Милтон Хатум, Нацуо Кирино, Салли Викерс, Дубравка Угрешич и др.

Есть в притче о Самсоне один миг, когда, задремав, он спит на коленях у Далилы, — и миг этот будто вобрал в себя всю прожитую им жизнь. В то мгновение Самсон словно вернулся в свое детство, почти младенчество, сбросив бремя разбоев, безумия и страстей, разрушивших его жизнь и обративших ее в руины. Приговор уже вынесен, Далила взялась за ножницы и бритву, а филистимляне за стеной празднуют победу. Еще минута — и ему выколют глаза и вся его сила исчезнет. Еще минута — и его бросят в темницу и дни жизни его будут сочтены. И вот тут-то, быть может, впервые в жизни, на него нисходит покой: в миг жестокой измены — измены, о которой он почти наверняка догадывается, — Самсон обретает наконец полное отдохновение — и от себя самого, и от бурь своей драматической жизни.

В те времена, в конце XII — начале XI века до н. э., еще не было на земле Израиля ни царя, ни верховного правителя. Соседние народы, мидианиты, ханаанеяне, моавитяне, аммонитяне и филистимляне, пользуясь слабостью израильтян, устраивали на них набеги, учиняли грабежи и захваты. Время от времени среди народа Израиля появлялся человек, способный поднять за собою племя или даже несколько племен и дать врагу отпор. Если он побеждал, то начинал править и судить и получал звание шофета — судьи. Судьями были Гедеон и Иеффай, Аод, сын Геры, Самегар, сын Анафа, и Девора, жена Лапидофа.

Так носила судьба сынов Израилевых от беды к спасению и от спасения к беде — по неизменно замкнутому кругу. Эти круги бытия совпадали с периодами грехопадений и возвращений к вере: снова и снова израильтяне предавались чужим богам и Господь карал отступников руками соседних народов. Страдая, отступники взывали к Господу, и Он выдвигал из их среды человека для спасения народа.

И были в этом кипящем котле мужчина и жена его из колена Данова. Жили они в Цоре, на земле Шефелы, принадлежавшей колену Иуды, — в районе, население которого отличалось особой жестокостью, ибо в те времена здесь проходила граница между владениями Израиля и филистимлян. Для израильтян Шефела была первой линией обороны от филистимлян, а для филистимлян — первой ступенью на пути к завоеванию Иудейских гор.

Имя мужчины было Маной, имя жены его осталось неизвестным. Сказано о ней лишь, что она была «неплодна и не рождала», и этого довольно, чтобы понять: не только тяготы пограничного житья выпали им на долю, но и в супружеской их жизни было немало горестей и печалей.

Однако тот, кто хоть немного знаком с сюжетами Ветхого Завета, знает, что бесплодие женщины — почти верная гарантия того, что ей предстоит родить личность поистине судьбоносную. Так случилось и в этот раз. Когда женщина была одна и мужа при ней не было, предстал перед нею Ангел Господень и сказал ей: «Вот, ты неплодна и не рождаешь; но зачнешь и родишь сына». И тут же объявил ей указания и предостережения: «…итак, берегись, не пей вина и хмельного, и не ешь ничего нечистого; ибо вот, ты зачнешь и родишь сына, и бритва не коснется головы его, потому что от самого чрева этот младенец будет назорей^[1] Божий, и он начнет спасать Израиля от руки Филистимлян».

Женщина спешит к мужу. «Человек Божий приходил ко мне», — говорит она, и читатель вправе насторожиться: женщина употребляет не тот глагол, которым, повествуя об этой встрече, воспользовался в Ветхом Завете рассказчик («И явился Ангел Господень женщине»), а оборот «приходил ко мне». Это оборот двусмысленный: при помощи его в Ветхом Завете не раз описывается совокупление.

Вероятно, и муж насторожился, но жена тотчас продолжает свой рассказ о чужаке: «…которого вид, как вид Ангела Божьего, весьма почтенный; я не --">