Павел Ложкин - Палитра дней

пел, пока мне не стали подпевать. Я отыскал ее глаза. Да это она. Узнала ли она меня. Но мысли перемешались и переменились. Я в смятении прошел, оставив свои мысли там вдалеке. Как маленький, как птенчик. Тут же за поворотом я упал. Счастье опьянило мою душу. По краям сияние лент. Все пели и кричали мне в уши. Я, улыбаясь, оглох. Кувыркался. Пока вновь не умер. Ожил на утро Один в тоске в песке у реки воды.

Часть реки

Говорил любя науки, что без нового поверья не проснутся небеса. Нет беса. Нет моркови. Боги не были добры. Без простоты просо сеяли Орлы. Птицы бедные ведомы колпаками на просторы восседать. Время мерить восклицать. Быть крылами петухи не забыли, но могли любить сильнее ранних взглядов облаков. Как идут они по небу и не думают ответу слов не приберегли. Замолчали и они.

Но никогда была она пером с чернильницей запела. Сигареты немые мысли в разговорах сзади видели не глядя никуда. Смотрите Глаза! вот весна об вести снова замалолось в мельнице ука. Без сердца без. Это не значит, что уже слова стали предметы. Пока сомнительно, что слова обозначают именно те предметы, которые им приписывают наши старые вредные привычки видеть все не основательно…

Прекрасному нет места в вечности.

А красота не из этого мира…

Сказанное слово не стереть резинкой, не замажешь углем. И поздно его заглушать криками. Оно прозвучало, оно дало плоды, избеги слышать слова, тогда можно чувствовать мир по своему. День это ночь в мыле. Сны это пена. Вся ночь в дыму. Мысли презирают пространство, время спряталось за циферблат. Позаискрился мир закатом утром, плещет седина на уровне слоев открытия взглядов от понимания. Непонятное где-то приятное.

Пять, десять, стул баснословных взмах чисел звука. Мысль букв заинтересованных квадратов и безумных линий страсти обогнали постоянство безупречных взглядов. Глаза нестареющей души смотрят сквозь меня и видят мечты слов. Молча вспомнили страх сияние долгих лет неподвижного движения. Шел и двигал время многочисленной рукой.

№№ 10 и 27

…где-то нет названия и то что появляется в снах не увидеть в Действительности логическим взглядом.

Интерьер кладбища был пугающе высоко поднят над уровнем ее глаз. Высота взглядов составляла 2000 метров и мир был виден в необычном для себя ракурсе. Что позволило им обойти его вокруг своей оси.

Сто часов играла музыка.

АЪ

– Ты это что была вчера

– Я вчера была полна

– Летела ты как лейка

– Пела песню

– Я плел стихи

– Одни —

– Предметы говорили – мни себя Богом

– Ответа не было уже

– Исчерпал море он до дна.

№ 1002

— Кому ты говоришь в сторону?

– Богу, то есть себе.

Для того, что б увидеть предметы нужно им найти имена. Ты это уже видел, это только по другому называлось

Не было небытия в былом былом мылом мыли дни, превращая сутки в уголь. Упреки о выходных выходах в день открытия дверей. Было и не дошло то что прошло мимо шей моей рукой своей. Сдвигаю тело нашего разговора о вещах нами не уловимых и по сему так близких, что садясь на них в пиджаках противоположных цветов.

Пояснение: Хромает (где-то) рифма, падают со стула табуретки. Гражданин в цветах повис на вешалке начавшись в театре. Было темно.

И снова мысль задержалась в пространстве. Не описывай действие.

Я ведь знал, что было сил. Я словами всех скрепил, что было сил? Да и ничего что могло сих уведомить в силу того что поли солили только после левого оборота верхнего ряда ненужных веществ. Затевали рыбы неуклюже этот случай средь морей во реке глубоководной полетели через щуки и пр. Что ты, что ты глядь, во мраке видно нечто, но не сутки, не часы, ты пойди и посмотри. Там во среди нашей хаты стол с свечою как горбатый говорит. Как цифры речи и не помня сей обедни исчез

№ XXV

И это было, Он шел. Бежал. Кривился склон и сооружения вставали из-за спины. Кричал озяблик. Молча мерз. На животе был пуп.

Он, конечно же, стрелял вверх, но попал не в солнце. Пуля застряла у меня в зубах. Я громко крикнул, кинул палку ему по голове попал. Дорога искривилась и стали видны люки ливневой канализации. Они открылись и покатились. Мои глаза побежали за ними. Его переехало люком как паровозом Владимир Ленин и их стало двое.

Это стало очень серьезно. Люки были против меня, они успели сговориться. Я забрал глаза и побежал в свою сторону

Где она.

Она как фиалка стояла на холме моих противоречий. Я взял ее. Но Люк, скорость которого не --">