Ваня Кирпичиков - В поисках суперрая

В провинциальном городишке жил молодой мужчинка. Родители его назвали странным именем Адам. Имя было необычно для жителей города-атавизма. Были тут повсюду Вали да Жени, Саши да Маши, а вот с подобными именами местная публика никого не встречала. Странно все это было.

Мать Адама работала прачкой в местной больнице-упокойнице и стирала всю свою жизнь грязное и вонючее бельё. Ей это доставляло удовольствие и блаженство. Копаясь в зловонных простынях-саванах и наволочках, она, тихо рыдая, рассуждала о смысле жизни и пришла к выводу, что нет больше наслаждения, чем бесконечно стирать. Приходя домой, она падала от усталости на кровать. Хозяйством не занималась – это не вписывалось в безмятежный рай, созданный ей. Она верила в вечное блаженство под названием стирка. И боялась, что закончится бельё. Тогда падет ее мир, так нежно сотканный.

Отец Адама работал сантехником-ассенизатором. Его радовали канализация, фекалии, гниль, крысы и тараканы. Одежда его была пропитана вонью подвалов. Смрад и гниющие массы унитазов были его спутниками. Магистрали труб уносили его в бескрайние бездны зловоний. Колодцы затягивали в свои бездонные капканы. Глаза постоянно блуждали в поисках чего-то черного, пытаясь за что-то зацепиться. Но все это не мешало ему верить в вечную мудрость, понятную только ему. Рай на испражнениях – самый целомудренный рай. Вера в него непоколебима. Она успокаивала и давала жизненные силы.

Появление Адама от союза этих двух сингулярностей  было для жителей городка-усыпальницы загадкой. Как-то не складывалось все воедино. Нелогичная цепочка привела к субъекту с именем Адам. Он был явью. И не такой, как все.

Адам постоянно искал удовольствия в существующей жизни. Считал, что она должна приносить только наслаждение и радость. Веселье и благополучие сопровождали Адама повсюду. Он был их любимцем и избранником.  Вино и женщины его боготворили, насыщали его, утомляя и пресыщая. Прелюбодействовал Адам без меры. Декларируя оды счастью на пирах, не забывал возвеличивать блаженство от вкушений яблок. Считал этот фрукт особенным, дарующим безмерное удовольствие. Ел без меры данный продукт, поя ему дифирамбы.

Работать не умел, не хотел и всячески прятался от нее. Труд демонизировал человека, мешал вечным наслаждениям от жизни – так считал он. Средства на жизнь, отдых и развлечения у Адама появлялись странным образом. Никто не понимал на что кутил мот Адам. Он не думал о деньгах – они сами его находили.

Мать и отец не обращали на своего отпрыска внимания. Они чинно двигались похоронным маршем по своей жизненной колее-рельсам и мечтали жить вечно, боясь смерти, боясь краха своего рая. Им было комфортно и уютно в мрачных прачечных и сумрачных подвалах. Это был их рай. Там они нашли свое родное миропонимание и мироустройство. Им чужд, дик и противен был окружающий мир, а в нем Адам. Его считали изгоем и заблудшим. Падшим. Убогим и бесполезным предметом, кровоточащей раной.

При всем этом мать ненавидела отца, а он – мать. Она веровала, что отец претендует на ее собственное блаженство, а отец думал, что мать – на его. Они внутренне защищали свою крепость-рай и боялись проникновения в нее. Стерегли ее и хранили, тщательно оберегая от злых помыслов. Так существовали два тельца, живя в своих чудно построенных каморках, оформленных под райские кущи. Построенные ими вселенные абсолютно их удовлетворяли.

А Адам продолжал растворяться в неге, утехах и фейерверках жизни,  собирая плоды сладострастия. Нарцисс завидовал ему и бился в истерике на смертном одре. В бесконечном земном эгорае Адам богофонтанировал, не зная горя и печали. Родителей он не помнил, и ему никто о них не напоминал. Им не было места в его раю. Там никому не было места, кроме него самого, любимого. Нимфетки и русалки, суккубы и вакханки, сатиры и паны были лишь приглашенными. И даже не почетными гостями, а обслуживающим персоналом на этом празднике жизни под именем рай Адама.

Три линии жизни – Адама, его отца и матери располагались в ткани времени. Были самодостаточны, независимы. Всех устраивало положение дел. Они были равноценны во времени. Каждый находился в своем тереме-рае, и каждому было все равно, что происходит вне их созданного царства. Ну и что, что одна копошилась в грязном белье?! Ну и что один ходил по уши в дерьме?! Ну и что третий нежился в ванне с вином,