Юрий Витальевич Мамлеев - Московский гамбит

может быть он и делает мимоходом все эти пустяки. Это что-то другое, совсем другое! Мне сказали, что лучше всего его назвать «алхимиком», хотя то, что он делает, может быть, к алхимии никакого отношения не имеет. Но случилось так, что мой приятель, через которого я кое-что знаю, уже больше никогда не увидит этого тайного человека. Здесь все кончено. Но он назвал Сашу Трепетова, сказав, что Саша действительно близок к нему. И вдруг теперь Трепетов обращается к нам…

— Но не сам этот человек…

— Но ведь Саша с ним в контакте, и придет от его имени…

— Что тебе Трепетов точно сказал?

— Что я, ты и Леша выбраны. И чтоб больше никого не впутывать в это дело.

— А много ли людей в Москве вообще слышали об этом тайном человеке?

— В основном только очень узкие круги. Но так получилось, что вся эзотерическая Москва содрогнулась…

— Что же можно такое сотворить, чтобы даже эзотерическая Москва содрогнулась? — пробормотал Берков и тихонечко себе, спокойно закурил новую сигарету.

Опять настойчиво и беспомощно мяукнула сиротливая кошечка, оказавшаяся под кроватью. Она была бездомная, и угол под кроватью поэта был только временным убежищем для нее. Откуда-то из коммунальной кухни донесся нелепый звон кастрюль.

— И ты по ряду признаков думаешь, что этот человек владеет, так сказать, ключами жизни и смерти? — добавил Берков, неуютно взглянув приятелю прямо в лицо.

— О, Боря, Боря! — Олег даже вскочил с кресла. — Не думай, что я такой уж подлый, законченный эгоцентрист! Хотя, конечно, как я говорил, это, мягко выражаясь, не последнее, что интересует меня… Нет, понимаешь, есть нечто большее, что меня влечет… Я ведь ничего не знаю, тут какое-то притяжение, что-то странное, великое и реальное…

— Да, самое интересное в этом деле, — прервал Борис, — его подлинность. А подлинность в таких вещах нельзя пропускать. Я и согласился на все это только потому, что слышал кое-что крайне любопытное об этом человеке от серьезных людей.

— То-то и оно! И не упрекай меня…

Но тут раздались истерические шесть звонков в дверь этой коммунальной квартиры. В ответ в стороне, на кухне, упала чья-то кастрюля, может быть, вывалилась из руки хозяйки.

— А это к нам идут, — улыбнулся Боря.

— Пойду открывать, — озаботился Олег.

Через минуту-другую он вернулся.

— Конечно, Закаулов, — радостно объявил он.

— Ну, значит, все в сборе, не хватает только главного, Саши Трепетова, — вздохнул Боря. — Ну, входи, Леха, входи!

И Леша Закаулов появился за спиной поэта. Олег захлопнул за ним дверь и запер ее на ключ. Леха, как всегда, был чуть-чуть пьян («Не удержался даже в такой момент», — подумал Берков), в помятой рубашке, он весел.

— Ребята, клянусь, не пил, зная, что иду в бездну, а не в пивную! — воскликнул он.

— Ну, если подходить с твоими мерками, то можно считать, что ты сегодня не пил, — проворчал Борис.

Леха уселся в третье вольтеровское кресло.

— Лешка в норме, — заметил Олег. — Он выпивши, но без перехода за грань…

— Для меня непонятно одно, господа, — заговорил Закаулов из глубины своего кресла, — зачем этот тип, Саша Трепетов, выбрал меня?! Понятно, что тебя, Олег, ты — поэт, языкотворец, избранник муз и богов, и что тебя, Борис, ты — подпольный интеллектуал, философ… Но зачем этому тайному человеку я, я, Леха Закаулов, с моим метафизическим надрывом, песнями и пьянством?.. Мне бы улететь на Луну, а не лезть в ворота жизни и смерти. Я сюрреалист, черт побери, гуляка, и у меня сердце иногда рвется на части от любви.

— Наговорил! — захохотал Олег. — Ты, Леха, — поэт, только я пишу словами, а ты — своей жизнью…

— Спасибо, Олег. Утешил, — пробормотал Леша. — Если б не вы двое, я б может и не пошел к этому тайному человеку, да еще через посредника. Хотя, откровенно говоря, все это вдруг стало меня занимать по большому счету. Ну, в крайнем случае посмотрим на Сашу Трепетова — он и сам по себе легендарная личность.

— Саша ведь, — вставил Берков, — из самых скрытых слоев московского подполья. Глубже этого слоя по-моему уже ничего нет. Недаром он связан с этим тайным человеком…

— Хватит о нем, — вдруг прервал, чуть не вскрикнув, Олег, — об этом… алхимике. Здесь наверчено столько, что голова пойдет кругом. Хватит! Лучше поговорим о Саше. «Алхимик»-то появился недавно, и неизвестно откуда, точно с того света, а Трепетов уже столько лет крутится по глубинкам московским, он из нашего --">