Леонид Свердлов - На переднем крае

утра приходи в консульство с заполненной анкетой. И не разговаривай больше с клерками, не позорь нашу фирму".

На следующий день я снова прихожу в консульство.

– Мне нужно поговорить с начальником визового отдела.

– По какому вопросу?

– Моя фамилия Свердлов… Он должен быть в курсе.

Через несколько дней у меня есть виза и билеты до Мюнхена.

Ворота металлоискателя в аэропорту звенят.

"Достаньте телефон, – говорит мне пограничница. – Почему вы не выложили ваш телефон?"

Я оборачиваюсь, не тянется ли за мной провод. С чего она взяла, что я взял с собой телефон?

Металлоискатель реагировал на пачку сигарет. Он такой чувствительный, что звенит из-за фольги внутри пачки.

В Мюнхен я прилетаю днем в воскресенье. Я тут еще никогда не был. До сих пор я летал только во Франкфурт. После франкфуртского этот аэропорт кажется маленьким. Впрочем, это только на первый взгляд.

У пропускного пункта для неграждан ЕС выстраивается огромная очередь. Пограничники здесь внимательные и дотошные. Это не как во

Франкфурте, где достаточно просто показать паспорт. Здесь они внимательно рассматривают все документы, требуют приглашение, задают массу дурацких вопросов. Потому очередь движется медленно. Постоянно попадаются пассажиры, не владеющие языками, они общаются с пограничником при помощи жестов и невнятных звуков, это затягивается очень надолго. Особенно трудно приходится с пассажирами с казахскими паспортами и с теми, кто едет транзитом в Швейцарию. Швейцарские визы и голубые паспорта действуют на пограничника усыпляюще. Увидев их, он замирает и вчитывается внимательно, задавая вопросы по каждой букве.

Наконец очередь доходит и до меня.

– Какими языками вы не владеете? – устало спрашивает он.

– Какими скажете.

– По какому делу приехали?

Я показываю бланк приглашения. Взглянув на логотип приглашающей фирмы, пограничник пропускает меня.

Шуберт снял для меня номер в гостинице в пригороде Мюнхена под названием Дейзенгофен. Из аэропорта я добираюсь туда на электричке.

Гостиницу нахожу довольно быстро. Спустившись вниз по главной улице, я оказываюсь на площади, посреди которой стоит высокий полосатый столб, а позади виднеется двухэтажная деревянная гостиница. Над входом висит жестяной человек с кружкой пива в руке. Под ним надпись: "Гамбринус".

Зайдя в гостиницу, сразу оказываюсь в пивной. Говорю бармену, что у меня здесь снят номер. Оказывается, обращаться надо не к нему. Через некоторое время ко мне выходит хозяин и дает мне ключ от номера.

Честно говоря, я рассчитывал увидеть что-то более солидное. Комната совсем маленькая. Кровать, стол, стул, шкаф и раковина. Санузел в другом конце коридора. Из окна вид на площадь со столбом.

В номере делать нечего. Спускаюсь вниз. Ехать в Мюнхен не хочется: уже вечереет, денег мало, да и никуда от меня Мюнхен не денется.

Лучше как следует посплю перед первым рабочим днем. Но и спать пока рано. Захожу в пивную. У входа читаю вырезки из старых газет. В гостинице есть собственная пивоварня, причем хозяин ее в шестидесятых годах получал премии и патенты на изобретения каких-то специальных приспособлений для варки пива. Пиво в них приобретает особый янтарный оттенок, а пена становится особенно белой и густой, занимая в стакане ровно столько места, сколько полагается по строгим баварским стандартам. Рядом с вырезками висит и прейскурант. Цены с непривычки пугают. Не сразу решаюсь зайти, но один раз живем: надо попробовать такое замечательное пиво, настоящее, баварское, свежесваренное. Такое ведь есть только в этой гостинице, и нигде больше во всем мире.

Пшеничное пиво мутное, с густой пеной. Его вкус неповторим. Нигде ни до, ни после я не пил такого пива, как в этой гостинице в

Дейзенгофене. Именно там я узнал, каким пиво должно быть, а не каким оно бывает. Его можно пить сколько угодно, оно не очень крепкое, но, выпив несколько литров, понимаешь, что алкоголь в нем все-таки есть.

Иногда даже слишком хорошо понимаешь, но поздно. А с непривычки заметить это мудрено, пока не встанешь из-за стола, не поймешь, что стоять уже не можешь. Но вставать приходится не скоро: от этого пива почему-то не тянет в туалет. Хочется сидеть за столиком долго-долго, потягивать пшеничное пиво из маленького высокого поллитрового стакана или из большой литровой кружки, рассуждать о жизни, наблюдать за суетливым официантом итальянцем Тони, слушать музыку самодеятельного духового --">