Влад Стифин - Рифмовщик

каким-то текстом лежал на видном месте рядом с шикарной розой. Она улыбнулась — это он, как всегда, поздравил ее в своем стиле и тихо, чтобы не мешать ей отдохнуть, удрал в свою редакцию. Она несколько минут, не вставая, пыталась прочесть текст, но кроме своего имени в начале, ничего разобрать не могла.

«Опять что-нибудь поэтическое, — подумала она, заметив несколько строк на белой бумаге, — он заботится обо мне — как это приятно!»

Пытаясь расслабиться, он закрыла глаза, но мысли крутились вокруг одного и того же:

«Зачем этот мужественный и жесткий человек прыгнул с балкона? Неужели это действительно суицид? Судя по его менталитету, это не его поступок».

Она открыла глаза — сон ушел; потянулась к розе, приложила ее к губам — тонкий аромат напомнил ей беззаботную жизнь в прошлом году у него на даче, когда они провели вместе целую неделю, отключившись от суеты большого города. Тогда он впервые сделал ей предложение, и она согласилась. Но официоз они отложили на осень. Потом это как-то затушевалось повседневностью — и вот уже более года они гражданские муж и жена, без регистрации. Он сначала активно настаивал на официальном браке со свадьбой, но, зная его неуемное желание посадить ее дома, она ласково уклонялась от этих предложений.

Она потянулась и подхватила листок бумаги. Его быстрый, неровный почерк донес до нее следующее:

«Любимая моя Юстинка! Поздравляю с днем рождения», — далее следовали строчки стихотворения:

В эти дни я в зеркало смотрюсь,

Что я вижу там вдали отсюда?

Каждый день — как предвкушенье чуда.

Вспомню что-то, тихо улыбнусь.

Там когда-то знали мы, что будет,

Что меж нами ныне происходит.

Человечек, что сейчас в нас бродит,

Помнит всё и время не забудет.

Ты ему туда протянешь руку —

Он прильнет тотчас к тебе послушно

И поздравит, может быть, чуть грустно,

Подражая маминому звуку.

Она прочла три четверостишья два раза и задумалась: что-то мистически неожиданное было в этом тексте. Все мысли показались ей не очень подходящими для дня рождения. Она встала и подошла к окну. На некоторых деревьях уже проступили желтые пятна. Скоро осенние буйные краски изменят весь этот тихий небольшой дворик и начнется золотая осень, уже тридцатая для нее. Она подошла к зеркалу.

— «В эти дни я в зеркало смотрюсь…» — прошептала она, пристально вглядываясь в еле заметные морщинки у краешков глаз. — Да-с, да-с. Что мы там видим? — уже громко спросила она себя и тут же ответила: — Видим симпатичную тетку. Ну и слава богу! Всё. Прочь грусть и прочее уныние. Сегодня целый день безделья. Будем радостно бездельничать.

«Вечером он устроит какой-нибудь ужин», — подумала она и, воодушевившись этой мыслью, минут пятнадцать слонялась по квартире, разглядывая обстановку и вспоминая, что и как они обустраивали здесь год тому назад.

За завтраком, через часик после бесцельного времяпрепровождения, она снова вспомнила генерала:

— Этот грубоватый, с высоким чувством ответственности за всё, что делается вокруг, волевой еще не дряхлый человек решился вывалиться с балкона пятого этажа? В деле эта версия сразу же была отвергнута. Все улики говорили о том, что его невестка явно помогла ему это сделать и, по ее признанию, подтолкнула его через перила.

Около двенадцати раздался звонок, и она услышала знакомый голос:

— Уже не спишь?

— Да, — ответила она.

— Сегодня вечером мы будем в… — и он назвал шикарный загородный ресторан, — ты должна быть при полном параде к семи часам.

— Да, — ответила она.

— Ты хочешь гостей? — спросил он.

— Нет, — ответила она.

— Целую, — услышала она в трубке, и он отключился.

* * *

— Мы с вами уже встречаемся второй раз, и вы продолжаете настаивать на своем, — он с явным раздражением разглядывал посетителя.

— Вы говорите, что это, — он указал на пухлую папку, — мы обязаны напечатать. Но, голубчик, вы сами-то разве не чувствуете, что это сплошное графоманство?

Посетитель никак не отреагировал на эту фразу. Весь его уверенный вид говорил только одно: «Я прав, и вы мне все должны».

— Дядя сказал, что он вам звонил и вы обещали со мной переговорить. Вот, я здесь, — посетитель явно не понимал или делал вид, что не понимает редактора.

А редактор крепко сжал кулаки и, собравшись, решил взять себя --">