Хулио Кортасар - Местечко, которое называется Кидберг

пронюхает! Значит, даже теперь, на самом пределе любви, нельзя спрятаться от зеркала, откуда глядит его прошлое, его старая фотография, где он совсем молодой, от зеркала, которое Лина, лаская его, все время ставит перед ним, и та-ра-ра, Шепп, ну давай поспим, еще глоточек воды, пожалуйста. Будто он стал ею, будто все – сквозь нее, это же бред, это – невозвратно, невыносимо, и наконец сон в шепоте последних ласок, в махнувших по лицу волосах, всех разом, словно в ней что-то знало наперед и хотело стереть следы, чтобы он проснулся прежним Марсело, каким и проснулся в девять утра и увидел Лину: она сидела на диванчике и причесывалась, напевая, уже готовая к другой дороге, к новому дождю. Они позавтракали наскоро, почти без слов, такое солнце! А отъехав порядочно от Киндберга, он остановил машину: выпьем кофе, Лина – четыре кусочка сахара, лицо словно омытое, отрешенное, воплощение какого-то неведомого счастья, и тут: знаешь, только не сердись, скажи, что не рассердишься, да нет, глупышка, говори, не стесняйся, может, что-нибудь надо, так я… и пауза на самом краю расхожей фразы, где каждое слово уже наготове, ждет, точно деньги в бумажнике, вот оно – возьми, но в эту секунду ладонь Лины робко накрывает его руку, глаза задернуты челкой: нельзя ли проехать с ним еще чуть-чуть, пусть не по пути, неважно, побыть с ним еще немного, ведь так хорошо, пусть это продлится хотя бы до вечера, такое солнце, мы поспим в лесу, я покажу тебе пластинку и рисунки, ладно? если ты не против; и в нем все дрогнуло, какое там против, почему – против, но он медленно отводит ее руку и говорит, что нет, не стоит, ну посуди, на этом перекрестке ты сразу поймаешь машину, и Лина, лесной медвежонок, вся сжалась, точно ее ударили наотмашь, стала далекая-далекая, грызет сахар, наклонив лицо, и поглядывает исподлобья, как он расплачивается, встает, приносит ей рюкзак, целует в волосы, поворачивается спиной и исчезает из виду, бешеное переключение скоростей – пятьдесят, восемьдесят, сто десять – вот она, свободная дорога агента по продаже, дорога, где нет Копенгагена, где в кюветах – останки прогнивших парусников, приглушенный, полузабытый говорок «Руби», все более высокие заработки и должности, а у поворота – длинная тень одинокого платана, в ствол которого он врезается на скорости сто шестьдесят, пригнув лицо к рулю, как Лина, когда она опустила голову, потому что именно так, пригнув голову, медвежата грызут сахар.

Примечания

1

Арчи Шепп (род. в 1937 г.) – видный американский джазовый композитор-авангардист и саксофонист.

(обратно)

2

Ромеро, Джордж (р. 1940) – американский кинорежиссер, сценарист и оператор, создатель фильмов ужасов.

(обратно)

3

Свободный джаз (англ.) – стиль современного джаза 60-х гг., связанный с радикальными изменениями в области формы, ритма, мелодики и техники импровизации.

(обратно)

4

Джеймс Болдуин (1924 – 1987) – американский писатель негритянского происхождения.

(обратно)

5

Аллен Гинеберг (1926 – 1997) – американский поэт.

(обратно)

6

«Mothers of invention» (англ.– «Изобретательные мамаши») – американская рок-группа 60-ых годов.

(обратно)

7

Онсе – торговая улица Буэнос-Айреса с дешевыми магазинчиками.

(обратно)

8

Арльт, Роберто (1900 – 1942) – аргентинский прозаик и драматург, один из любимых авторов X. Кортасара.

(обратно)
--">