Андрей Викторович Белов - Начало. Притча

— Не понимаю, Господь, — нахмурив лоб, в смятении произнес Архангел.

— Гавриил, я могу создавать только добро! И есть То, что является величайшим благом для Мира и в чем будет заключаться вся суть его, но вместе с Ним будет существовать и его противоположная сторона. Люди всегда будут жить в борьбе противоречий, и перед ними всегда будет стоять выбор. Иначе быть не может — иначе мир не сможет развиваться и творение мое будет мертворожденным! Вот почему для создания величайшего своего творения мне нужно было Зло.

— Что же Это, Господь, что же! — недоумевая, вскрикнул Гавриил.

Старик надолго задумался, подбирая нужное слово. «Я так увлекся творением, что даже и не подумал, как Это назвать!»

Наконец Он произнес:

— Любовь!

— Что это, Всевышний, что? Объясни!

— Это невозможно объяснить! Только люди, только смертные могут это чувствовать, но… только чувствовать, и пройдут века, Гавриил, и ты сам увидишь, что никто так и не сможет сказать, что это. Любовь — это и есть мое самое великое творение!

— Только смертные? — тихо, еще на что-то надеясь, спросил Архангел.

— Да, Гавриил, только люди — только смертные! И несмотря на смерть, они будут счастливы, ведь они познают Любовь! Только познав Ее, мужчина и женщина смогут создать новый мир — мир разума.

Гавриил молча повернулся и пошел прочь. Через несколько шагов он остановился, чуть повернул голову и тихо сказал:

— Истинно, Господь, величие твое безгранично!

По щекам Архангела текли слезы.

Прошло время.

Адам метался вокруг хижины, не зная, чем помочь жене. Ева надрывно кричала и стонала, но каждый раз, когда он пытался войти, кричала:

— Уйди, Адам, ты ничем не поможешь, я справлюсь сама!

Наконец на мгновение все смолкло. Томительная тишина показалась Адаму бесконечной. И вдруг раздался крик. «Это не Ева!» — пронеслось у него в голове.

Он вбежал в хижину. Ева лежала на полу, измученно улыбалась и держала в руках маленького человечка, который непрерывно кричал и тыкался в Еву, будто что-то искал. Наконец маленький нашел грудь и затих. Адам и Ева молча смотрели друг на друга, взгляд у обоих стал нежным, но в то же время напряженным. Губы их чуть шевелились, они хотели что-то сказать, но не находили того — самого важного в их жизни слова.

Господь что-то шепнул, и в тоже мгновение они одновременно произнесли:

— Люблю… тебя!

Адам вышел из хижины, поднял взгляд на небо, медленно опустился на колени и сказал:

— Ты велик, Отец, ты велик!

Слеза стекла по щеке Старика.

Начиналась эпоха Человека!