Николай Соловьев - Северка

остановки с типовыми продовольственными магазинами из желтого кирпича, два кинотеатра – Кишинев (в Текстильщиках) и Высота

(в Кузьминках). Юные Ленинцы ведут к лесу и парку с каруселями, качелями и аттракционами для детей на конечной остановке 38-го троллейбуса. На другом ее конце – колхозный рынок. Метро еще не было, ближайшая станция – Таганская.

Сначала моя кроватка стояла в мамино-папиной комнате. В большой не знаю кто жил, наверное, Виктор. Он рано умер, совсем его не помню.

После трех лет я спал в большой комнате или в третьей. В ней жили бабушка Нюша и Няня. Няней я называл Веру – мою тетушку. Лет после пяти, узнал, что зовут Няню – Вера. Но я продолжал звать ее Няня.

– Ну, Нянечка, ну Нянечка!

– Я не нянечка, а воспитательница.

Няня говорила: 'пашкет', 'жгеные газеты' (выгоревшие от солнца они висели прикнопленные к окнам, чтобы защитить от выцветания шторы), 'свят-свят-свят', 'царица небесная'. Папе, когда он напьется: 'Каратель', 'Держись, геолог'.

Если в доме была любительская колбаса, Няня выковыривала из отрезанного кусочка весь жир. И я привык есть без жира. Он отвратителен на вкус. И с тех пор стал считать, что жир в колбасе – просто недоразумение и такая же побочная и ненужная вещь, как целлюлозная оболочка или оберточная бумага.

Шоколадное масло – самое замечательное, что может быть на свете.

Его приносили завернутое в промасленную коричневую грубую бумагу.

Бабушка Нюша любила меня, гладила квадратную головку и носила на закорках, если я засыпал на улице.

В бабушкину и Нянину комнату переехал иконостас. Это сооружение из трех вертикально расположенных застекленных икон и одной иконы в ризе. Все объединены одним деревянным крашеным корпусом. Вверху на цепочках висит лампада из узорчатого металлического корпуса с цветными стеклышками – фиолетовыми, зелеными, красными. В ней лампадное масло и фитилек. Лампаду по праздникам зажигают.

У стены дореволюционное зеркало, тусклое, на серебряной основе.

Когда-то оно было в полный рост, но его снизу разбили и обрезали, и теперь осталась половинка в деревянной крашенной оправе с завитушками в стиле барокко.

Швейная машинка 'Зингер', закрепленная на специальном столе. Это целый станок с ременной передачей и ножным приводом. Все детали, кроме столешницы чугунные: ножки, шкив, педаль. Как ограда на набережной. Можно просто побаловаться, подавить на педаль. Шкив после разгона долго крутится.

Меня крестили. Баба Нюша с Няней иногда водили меня в церковь.

Ничего не запомнил, кроме одного причащения. Солнечный летний будний день. Взрослые и я зашли в пустую церковь. Сразу поразил контраст между залитой Солнцем улицей и церковным полумраком, уличной жарой и церковной прохладой. Потолок уходит в высь – такого я еще не видел ни дома, ни в детском саду. Меня положили на какую-то подставку.

Подошел дядя с косматой бородой и громовым басом, разносившимся эхом под сводами. Дяденька поднес ко мне ложечку с чем-то красным и пытался заставить меня съесть это. Что ли Бармалей? Обругал дяденьку

– может, испугается? Дяденька спросил бабушку Нюшу:

– Что он сказал?

– Ничего, батюшка, – а мне: – Коленька, там варенье, попробуй.

Попробовал, и в самом деле, сладко.

Научился ругаться. У взрослых. Папа веселится, а маме часто приходится неловко. Лифта в нашем доме нет, и мама всякий раз нервничает, когда несет меня по лестнице. Открывается дверь случайной квартиры, и я посылаю очередного дядю Степу на Дарданеллы.

Стричься нас с Сашкой возят в парикмахерскую 'Челочка' на улице

Юных Ленинцев, в двух троллейбусных остановках от кинотеатра

'Высота' в сторону леса. 'Челочка' – детская парикмахерская в полуподвале пятиэтажки. Сашка родился у Истровых через два года после меня. Стрижка неприятное испытание для него и для меня. Слезы на глазах. И зачем это нужно стричь волосы – растут и пусть себе растут.

Летом 63-го мы с папой идем за руку по улице Машиностроения мимо техникума к автобусной остановке. Папа делает большой шаг, я – два маленьких. Иду и под нос напеваю: 'А если узнаешь, что друг влюблен, и он на твоем пути, уйди с дороги таков закон, третий должен уйти'.

Это песня из нового кинофильма 'Путь к причалу'. Она популярна, ее ежедневно крутят по радио. Это самая первая моя песня.

А с мамой мы иногда гуляем по тихой улице Юных Ленинцев. На голове у мамы пучок, его носит большинство москвичек. Мамина прическа называется 'Бабетта идет на войну'. --">