Роман Шмельков - Нелинованный блокнот

24.12.18

Мудрец

Ковылял по скользким колдобинам во дворе и чертыхался. Кажется, еще вчера под ногами был теплый асфальт, и семена клена, перетертые подошвами шаркающих пешеходов, становились пылью. Она кисельно колыхалась прозрачной взвесью в лучах солнца, ложилась на капоты автомобилей, а сквозняки в арках рисовали ею зеленые спиральные узоры на тротуарах. Сегодня же все было черно-белым, каким-то плоским и унылым, будто зима никогда не заканчивалась, а все иное лишь привиделось. Во дворе на лавочке припорошенной снегом я заметил его. Он сидел с закрытыми глазами, положив небритый подбородок на рукоятку дешевой трости и вероятно, дремал. На посиневшей от холода руке между большим и указательным пальцем пытался взлететь синий голубь старой блеклой татуировки.

– Даров, кимаришь?

– Даже не знаю. Вроде нет.

Он медленно разлепил правый глаз, сверху выплыло мутноватое яблоко зрачка. Я раньше не замечал этого восточного разреза глаз, словно оно появилось только-только.

– Не замерз?

– Да…и…

Он махнул рукой, словно, выбрасывая бычок. По интонации стало понятно, – по хрену.

– Послушай, ну как у тебя так получается? Торчишь тут целыми днями! Не надоело?

Он разлепил второй глаз. В узких темных амбразурах блеснул интерес.

– Мозолю?

– Да не мозолишь, просто…

Тут я вздохнул, и присел рядом на холодную скамейку. Он ехидно ухмыльнулся.

– Вижу, мозолю. Присядь. А то носитесь, туда-сюда, туда-сюда, – лица не запомнишь.

Помолчали. Косо несло мелкую колкую крупу, перечеркивая темный фасад дома.

Он спохватился.

– Но ты не переживай, тебя-то я припоминаю, не особо шустрый. Спотыкаешься много. А иные, фьють, и даже не ясно, а был ли вообще.

– Не скучно?

– Да, а что скучать-то? У меня-то время другое, не такое, как у тебя, день на день похож, как близнец, так что и не разделишь вовсе, разве что птица какая мимо пролетит. Вот припоминаю…

Тут он замолчал, так и не договорив, голубь на руке зашевелился.

– А ты не помнишь, в детстве, не смеялся над таким как ты сейчас? – спросил я как можно более отстранено.

– А оно было, детство-то? Да и потом мне кажется, я тут всегда был. Вот на лавочке этой, и когда деревня была, и когда бараки появились, да и потом…

Он опять неопределенно махнул рукой, занавешивая пространство.

– Всегда был.

Последнее звучало совсем уже утвердительно, словно он подытожил, какую-то важную для себя мысль.

– Разболтались. Вижу, копытом сучишь, давай, скачи в свое стойло, или куда там еще…

Он отложил трость в сторону, достал из кармана целлофановый пакетик с остатками пшена, и высыпал на снег, под ноги.

Следом за пакетиком из кармана появилась чекушка.

– Будь здоровье, мил-человек.

В холодном воздухе запахло скипидаром и еще чем-то нездешним. Тягучая слюна повисла между отвисшей нижней губой и горлышком бутылки, словно тонкая паутинка.

10.01.19