Александр Эдуардович Гуйтер - Ненастоящие люди

Тяжёлое сопение.

И странные, чавкающие звуки, словно кто-то с жадностью пожирал кашу.

— Ом? — Ая-24 попыталась встать, чтобы пойти узнать, что с Ией-72, но Ом-13 крепко прижал её к себе.

— Ая, — тихо сказал он.

Вскоре чавкающие звуки прекратились, и наступила полная тишина.

Больше Ия-72 не стонала.

В пять часов утра свет резко включился и раздался пронзительный рёв сирены, означавший, что пора вставать и идти в шахту.

Обитатели барака молча вставали со своих коек и, не глядя друг на друга, шли к выходу.

— Ия! — громко вскрикнул Ак-37.

Ая-24 вскочила с кровати и подбежала к кровати Ии-72.

— Ия, — прошептала она, увидев пропитанное бурой кровью одеяло.

Ая-24 дотронулась до бледного лица с широко открытыми чёрными глазами.

— Ия, — чуть слышно сказала она и беззвучно заплакала.

— Ая, — Ом-13 подошёл к Ае-24 и положил руку ей на плечо.

Девушка повернулась к нему и прошептала сквозь слёзы:

— Ом, Ия.

— Ая, — Ом-13 провёл ладонью по её щеке.

— Ом, Ия.

— Ая.

Ае-24 захотелось сказать, что это он виноват в том, что Ия-72 ночью перегрызла себе вены, что это он не пустил её к ней, что она могла бы спасти, остановить, но Ая-24 не знала никаких слов, кроме серийных имён.

Как и все остальные Ненастоящие люди.

Работа в шахте, глубоко под землёй, была тяжёлой: люди маленьким лопатками рыли твёрдую красную землю в поисках маленьких камешков, чёрных, словно сама чернота, которые почему-то очень были нужны Настоящим людям.

В шахте было душно, жарко, по потолку и стенам ползали огромные серые слизни, от которых шёл отвратительный гнилостный запах. Кроме того, слизни были ядовиты: если кто-то из людей случайно касался его или оставленной дорожки из слизи, его кожа через некоторое время синела, начинался жар, а потом на поражённом месте появлялась глубокая язва, из которой сочилась мутноватая белая жидкость.

Язва сильно болела и долго заживала, но это не освобождало от работы.

Собранные камешки люди складывали в небольшие корзины, которые им выдавали перед началом рабочего дня, а вечером, поднявшись на поверхность, они отдавали эти корзины охранникам и, если у кого-то камешков оказывалось меньше минимально установленной нормы, его отправляли обратно под землю и лишали порции пресной каши.

Вдоль потолка тянулся кабель, на котором висели жёлтые лампочки, светившие тусклым мерцающим светом. Иногда свет гас, и людям приходилось сидеть в полной темноте, не шевелясь, чтобы случайно не дотронуться до слизня, а когда свет зажигался, он казался таким ослепительно-ярким, что некоторые долго не могли видеть и продолжали сидеть, прислонившись к стене и зажмурив глаза.

Где-то через три часа после начала работ, когда измождённым и измученным ненастоящим людям полагалось по три глотка вонючей воды, шахта внезапно вздохнула, как гигантское чудовище и схлопнулась, выпустив наружу огромное облако удушливой пыли.

На следующий день в бараки привезли новую партию ненастоящих людей.