Сергей Семенович Монастырский - Давай поженимся

Роман этим планам не завидовал.

Это была не его жизнь, не его возможности.

… Эля довезла его до гостиницы.

— Ну, пока. Лучше бы ты Москву посмотрел.

— Я пять лет здесь учился, ты не забыла? В отличии от москвичей, дня не проходило, что бы что-то новое для себя не посмотрел.

— Ладно. Давай телефонами обменяемся. На всякий случай. Ты мне понравился.

…Половину следующего дня Роман провел в управлении. Получал все инструкции, документы, которые нужно заполнить.

— Неплохо бы, — сказали ему на прощание, — предоставить некий подписной лист от народа, в котором они ходатайствуют о национальном парке.

Только от представителей всего района, а не одной деревни.

…Во второй половине дня позвонила Эля.

— Что делаешь?

— Собираюсь обедать. Только что закончил дела в управлении.

— Подожди полчаса. Я хочу подъехать, пообедать вместе. Не беспокойся, в это время во всех кафе бизнес-ланч.

— Слушай, Эля, ты, что меня всегда за нищего считаешь?

— Так сам сказал о своей зарплате. Чего ты пыжишься? А мне все равно, нищий ты или богатый.

Обедали, говорили, гуляли.

Вечером Роман уехал.

С этого дня в Москву он начал ездить часто. Собирал у себя разные документы, доставал справки, вместе со специалистами писал экономический план, потом ехал в Москву, согласовывал все это или узнавал, правильно ли составлено, вносил корректировки.

Вряд ли кто-то в управлении стал бы с ним так работать, в их обязанности консультации не входили.

Но всегда с ним была Эля, своим появлением как бы давала понять, что клиент не с улицы.

Прошло полтора месяца, из которых раз семь Роман появлялся в Москве и встречался с Эльвирой.

Был вечер, Москва уже засверкала огнями, шумные колонны автомобилей возвращали своих седоков с работы домой. И подвезя Романа к гостинице, Эля вдруг спросила:

— А кто я тебе? Хочу узнать свой статус.

— Ты моя девушка.

— Да? У меня впечатление, что я Надежда Константиновна!

— Это кто?

— Крупская. Жена Ленина. Она вроде официально была женой, а на самом-то деле товарищем, соратницей, они не разу в жизни и сексом-то не занимались!

Роман понял.

— А у тебя что, парня нет?

— Может, ты и обидишься, но ты у меня не первый. И даже не второй, просто хочу узнать, я тебя, как твоя девушка, вообще-то интересую? Ну, как женщина.

— Эля, ты мне очень нравишься. Даже больше. И я знаю, что надо делать в таких случаях. Но кроме нас двоих, есть еще твой папа.

— Мальчик, а ты всегда у родителей девушки разрешение спрашиваешь, прежде чем уложить ее в постель?!

Роман засмеялся и взял ее за руку.

— Нет, конечно. Но просто все мое дело завязано, в конечном счете, на твоем папе. И если он узнает, вряд ли он будет доволен твоим выбором, и дело мое лопнуло!

— А мы не скажем! — засмеялась Эля. — Поехали!

— Куда?

— Ко мне домой. Я же тебе говорила, что у меня своя квартира.

Остановившись возле дома, она повернулась к Роману и сказала:

— У меня такое впечатление, будто я тебя покупаю!

— Я, вроде не называл цену! — улыбнулся Роман.

— Сейчас посмотрим! — и Эля припарковала машину.

… Эта ночь вдруг переменила все! Они целовались и не могли нацеловаться, обнимались и не могли разнять объятия, они просто не отпускали друг друга из рук, будто ждали друг друга всю жизнь!

Наконец, Эля, уже слышно застонала, не в силах больше выдержать взорвавшее ее возбуждение, перевернула Романа на себя, и даже оргазм не прервал их объятий. Они как лежали, так и провалились в сон, в испуге открывали глаза и больше не размыкали ни губ, ни рук!

Часы пробили двенадцать, когда они, наконец, очнулись и раскинулись на постели рядом друг с другом.

— Что это было? — еще тяжело дыша, спросила Эля.

— Не знаю, — прошептал Роман, — у меня так в первый раз! Наверное, я тебя люблю!

— Я такого тоже за собой не помню! — Эля шлепнула Романа по губам. — Не произноси эти слова!

— Я знаю, но у меня они рвутся! Как же тогда мне об этом сказать?

— Давай, заменим словом «уважаю», — засмеялась Эля.

— Давай! — и он опять стал ее обнимать.

— Я тебя очень, очень, просто очень уважаю!

— А я тебя так уважаю, что просто сил нет!

И Эля добавила:

— В эту ночь, а дальше не знаю!

… Заснули они только под утро, когда в окнах погасли отблески уличных фонарей, и серый рассвет стал пробиваться сквозь полотна штор.