Юлия Геннадьевна Кладова - Холодные сказки

себя с друзьями, смотрящую на дом. Или на себя за окном? Шаман ударил в бубен, в глазах потемнело.

День 7

Я следила из дома за тем, как туристы пытаются вытащить из воды мой труп со вскрытыми венами. Шаман исчез, оставив мне свободу. А я стала мыслью, тем самым воображаемым другом ребёнка, которого вы тащите к психиатру.

Город за Северным морем

Уже неделю нашего скучного лета мы жили на берегу Северного моря. Песчаная коса образовывала крохотный залив, вода в котором нагревалась за день. Вечером по привычке заползли на небо тяжёлые, словно сердца грустных людей, тучи. Но уставшее за день солнце еще пробивалось сквозь них, бросая на воду робкие лучи. На закате оно всегда превращается в философский камень с тем, чтобы одарить золотом умеющих наблюдать.

Чтобы хоть как-то развеять скуку, мы решили на старой лодке совершить прогулку по озеру. Заметь: когда плывешь медленно и смотришь вдаль, на горизонт, кажется, будто бороздишь вёслами небо. Но опусти взгляд и тут же утонешь в тёмной бездне. Что же чувствуешь ты, хрупкий человек, когда под твоей маленькой лодкой десяток метров холодного ада? Узкая полоска песка не особо впечатлила нас. Разочарованные, мы вернулись на побережье.

А рано утром мои назойливые мысли стали вонзаться тонкими иглами в подушечки пальцев. Я не могла бездействовать – деревянная лодка, поскрипывая, несла меня к косе. Кто-то настойчиво звал оттуда, с горизонта.

Отпечатки человеческих ног, начинавшиеся совершенно внезапно с середины косы, вели к воде. В месте, где следы обрывались, мне открылся иной пейзаж: на границе небес и воды стоял Город. Я старалась дышать как можно ровнее, чтобы не спугнуть волнением иллюзию. Жемчужные руки, сотканные из воздуха, протянулись ко мне. Я сделала шаг навстречу видению.

Всё в Городе было скрупулёзно выкрашено белой краской: дома, дороги, деревья, каждая травинка газона и даже оконные стекла. Тишина стояла такая, что каждое, даже осторожное движение порождало громкое болезненное эхо. Вокруг никого не было. Ни единой души. Я зашла в первое на пути здание. Вся мебель внутри была также покрыта ровным слоем краски. А всякое мое прикосновение, всякий шаг оставляли грязные отпечатки на белоснежной поверхности. Почему-то мне вдруг стало стыдно. «Я пачкаю этот город», – назойливо звенело в голове.

За домами резкой стеной возникал чёрный древний лес. Меж хмурых сосен прятались, как трусы, нагромождения покосившихся построек с маленькими окнами. За моей спиной кто-то вздохнул, а за маленьким окном задёрнули грязную занавеску. Было страшно повернуться, страшно издать хоть звук. Я резко бросила бежать вперед, в город.

Не знаю, сколько я просидела в оцепенении в белой комнате одного из домов. На стене было зеркало. Отражение не было мною: девушка за стеклом не оставляла грязных следов, как я, она спокойно улыбалась. Ее глаза говорили: «Успокойся, мы научим тебя ждать новых». Я металась от дома к дому, везде заглядывала в зеркала. Однако при каждой встрече глазами с чужим отражением, мне становилось всё спокойнее. В один момент я поняла, что сама вся запачкалась в белой краске и больше не оставляю следов. А попытки избавиться от белого налёта решительно ни к чему не приводили. Тянуло в лес.

Я нашла место, откуда изначально пришла. Там, у самой воды, я вновь увидела «своё» отражение. Девушка по ту сторону зеркала была в ужасе. Она трясла головой, закрываясь руками от созданного ею же врага. «Мы научим тебя ждать новых заблудших», – произнесла я со слабой улыбкой.

Пройдет время и наш смех вновь донесётся из леса. Мы будем смеяться над тобой.

Улуглар сүттүг арга

Что-то настойчиво манило меня, звало вдаль. Я смиренно плелась по пыльной федеральной дороге. Пыль. Казалось, здешний воздух состоит из одной только пыли. А деревья, растущие у обочины, не сможет отмыть даже самый сильный дождь. Их тяжелые от слоя пыли ветки клонятся к самой земле, серые травы прижаты вечным грузом. Я вскрикнула. Кто там устроился на листьях деревьев? Твари небольших размеров с… каменной кожей! Они все сидят, склонив головы, и роняют слезы. Слезы их – вода, которой они обречены тщетно омывать деревья. Я признала в них Намгийн Чөтгөрүүд.

Справа от трассы раскинулась Берикуль – то ли река, то ли болото. Берег старательно упрятан в высоком осоте, а поверхность воды подернута зеленоватой пеленой тины. И здесь меня встретили местные обитатели: черные худые тела, длинные руки --">