Денис Шлебин - 2г0в2н0

уехать в пандемию отсюда, оставалось только дождаться, когда откроются границы и сразу бежать. Да, именно бежать, коронавирус ограбил нас, мы потеряли последнее, что у нас было, он выкачал все деньги и надежды, благодаря которым мы держались, теперь не осталось ничего, мы кое как сводили концы с концами, вся страна затянула пояса потуже. Так дальше жить нельзя, Макс прав, надо дожидаться, когда откроется граница и валить, а сейчас готовиться к отъезду, чтобы не проморгать окно между волнами инфекции. Не знаю, что будет со страной и регионом в целом по окончании пандемии. А тут ещё и США анонсировали вывод войск из Афганистана в будущем году, приурочили это к юбилею теракта одиннадцатого сентября, когда самолёты влетели в башни близнецы, а потом началась крупная военная кампания на ближнем востоке и в Афганистане. Целых двадцать лет мы жили спокойно, пока страны НАТО присутствовали в Афгане, что теперь будет с регионом? Да понятно, что будет. Сколько времени у нас есть? Вот главный вопрос.

Макс свернул с дороги и погнал вверх по склону, на вершину холма, машину подбрасывало на кочках, нас мотыляло из стороны в сторону. Мы мчались по сухой траве, вверх, в небо. В такие моменты рождается надежда, надежда на всё самое лучшее, надежда на самое дерзкое – на право самому решать свою судьбу. А вдруг мы в силах всё изменить в своей жизни, нет никакой судьбы, провидения, ничего свыше, что бы определяло за нас нашу жизнь. Мы властны над своей жизнью, мы можем свернуть с дороги в любой момент и помчаться на всех порах в гору, взбираясь всё выше и выше, оставляя позади и внизу, в пыли всю нашу жизнь, с которой так не просто разобраться. Может и не надо ни с чем разбираться, решение всегда рядом, надо свернуть с дороги, и заехать на холм, который возвышается над всей этой рутиной. Да, надо свернуть и всё, всё так оказывается просто. Вот только досмотрю сериал, дочитаю книгу, поиграю в игрушку ещё чуть-чуть, перекушу, перекурю и сверну. А как же друзья, родные? Их брать с собой или одному мчаться в гору? Конечно одному, а если не получиться заехать на этот холм, тогда все смеяться будут, надо взять кого-то с собой, чтобы было кого обвинить в неудаче. А может, ну его вообще этот холм, все едут по этой накатанной дорожке, значит здесь ничего непредвиденного не произойдёт, не встретится камень на пути, гвоздь не пробьёт колесо, а если встану, то всегда можно попросить помощи, здесь ведь постоянно кто-то проезжает. А сверну и неизвестно, что может там случиться, а что случись, так и помощи ждать неоткуда, там ведь никто не ездит…

Пока я размышлял, Макс вырулил на ровную площадку на вершине холма и заглушил двигатель.

– Всё, приехали. – сказал он в резко наступившей тишине. – Выходите.

Мы вышли из машины, дул тёплый ветер, наверху всегда дует ветер, воздух чище, и чувство одиночества. Да, если ты боишься одиночества, то не стоит взбираться вверх, прокладывать свою колею. Потому что стоять на вершине – удел одиночек, на вершине никого нет, все остаются внизу, где всё так просто и знакомо. Вид захватывал дух, залив был весь как на ладони, озеро уходило в даль, исчезало в дымке и сливалось с небом, а с другой стороны возвышались снежные горы с лесом у подножия и острыми скалами на вершинах. Они пиками упирались в небо, пронизывая насквозь густые облака.

– Красиво, да? – спросил Макс.

– Очень. – ответил я.

– Это популярное место, сюда все приезжают потрахаться. Вечером здесь много машин с запотевшими стёклами. Вон там дорога. – Он показал на другую сторону холма, там был еле заметный серпантин.

Макс рассказывал про город мечты, указывал пальцем, где бы он построил мост, где порт, где площадь, рассказывал, какую бы он сделал набережную, а я всё вспоминал Петербург. Потом он переключился на горы, стал рассказывать, какие бы он построил канатные дороги и тыкал пальцами в склоны, которые, по его мнению, отлично подходят под горнолыжные трассы.

Телефон у меня в кармане зажужжал, я достал его и увел на экране оповещение, что мне пришло письмо на почту от «Эксмо». Я зашёл в почту, собрался с духом, открыл письмо и прочитал его, там говорилось, что моя книга рассмотрена и издательство готово предложить мне контракт. Меня захлестнула волна эйфории, я парил в небе, на вершине холма, Макс рассказывал про свои мечты, но я находился уже далеко в небе, моя мечта сбылась – я стал писателем, хотя нет, я им всегда был, просто теперь об этом узнают и остальные.

--">