Иван Николаевич Пальмов - Тысяча условий

живая и не дую. Теперь я ищу уже чего нужно еще сделать, чтоб она была живой. Казалось бы, она и так уже живая или нет, но не для меня. Для меня все может измениться, лишь только я скажу заветные слова из детства про ее деток на небке, что кушают конфетки. Я подул и она полетела. Действует ведь, действует!

С работы меня тогда не уволили, а лишь дали больничный. За время, что я был на больничном, мне прямо таки не хватало чего-нибудь натворить. Мне кажется, я специально наругал при докторе тех торгашей, что меня избили. Специально, потому что ненависти я к ним не чувствовал, а вот согрешить мне все же вздумалось. Стыдно мне было по правде и потому наказание нашлось пусть и не столь суровое, но все же не простое. Я придумал, что мне нужно пройти под мостом три раза, но пройти не по земле, а по ремонтному мостику под ним. Этот мостик узенький, железный и балки над ним висят низко, нашел я его рядом с больницей. От того ли что днем там бывает людно или просто для того чтобы усложнить себе жизнь, я решил проделать все ночью. Для этого мне первым делом пришлось бежать из больницы. Перебираясь через забор я изорвал на себе и без того не самый новый халат. В наших больницах других и не бывает видимо, только старые, засаленные, местами прокуренные и обязательно коричневые. Кажется, меня не заметили, благо до моста было недалеко. Я пополз. Уже проходя в первый раз, мне показалось, что кто-то шел и остановился. Возвращаясь обратно я услышал нервные перетаптывания над головой, где-то на середине. Ждал я достаточно долго, потом понял, что человек уходить не собирается и стал переживать. Как мог аккуратно я выглянул из-под моста. Он все равно испугался. Человек этот стоял за перилами и чуть не сорвался. Он издал несколько совиных звуков, матюкнулся. Я решил спросить:

– Ты чего тут делаешь?

– А ты чего? – сердито буркнули мне в ответ.

– Я под мостом ползаю, – я так опешил, что не смог ничего придумать и ляпнул как есть.

– Дурак что ли? – ответил мне человек и стал разглядывать. Судя по халату дурак или не поэтому.

– Ты это, прыгать собрался? – я может и дурак, но это-то понял.

– Собрался и че? – суицидник уже выглядел увереннее.

– И зачем? – спросил я.

– Неформал потому что. Нормально, – успокоил меня суицидник.

– Не ну зачем? – я не нашелся, как спросить его по-другому, а спросил, потому что пока не понял.

– А потому что рок умер, и я теперь умираю вместе с ним, – мне показалось, что неформал уже не первый раз объяснял несведущему человеку свои взгляды и как-то он расслабился в этот момент.

– Слезай, давай мне еще половину отползать надо, – уже не стесняясь, высказал я причину своего недовольства.

Неформал посмотрел на меня вроде бы даже с уважением и сказал:

– Не знаю, – в этом момент он стал жестикулировать.

Я сразу понял, что руку он отпустил зря и уже в следующий миг он упал.

Благо не далеко, благо я все-таки зачем-то ползаю под этим мостом и зачем-то мне нужна была эта божья коровка. Я держу его не зная за что, за волосы, куртку косуху и все то что его, быть может, сюда и привело, а он и сам вцепился. Мы либо дальше полетим вместе, либо он выберется прямо по мне, но уже ни как не в отдельности. Я вытаскиваю его на железный мостик, и мы оба валимся плашмя. Вставая, я чуть не падаю вниз уже сам, а он меня хватает. Мы сидим, обнялись как бабы и ревем взахлеб. Еще долго я рассказывал ему про себя, про зароки свои дурацкие. Выползли мы и пошли под этот самый мост. В самый низ, туда, куда должны были шлепнуться. Под мостом идем, болтаем. Я ему говорю:

– Ты только больше не прыгай.

– Ну, вот если кошка с неба упадет, тогда точно не буду. Только вот если кошка, – смеется дурак.

– А если кот? Чем тебя кот не устраивает? – тоже смеюсь и тоже как дурак.

Почти до утра мы так и просидели под мостом. Мне ведь обратно надо в больницу, а может, и правда уже в психушку… тут слышу, орет. Кошка летит, с моста или нет, уже не важно.

– Лови, лови, – кричу ему и сам бегу.

Поймал! Всего исцарапала. Живая. И он живой.

--">