Ирина Иваненко - Папка

наблюдая эту пятисекундную сцену насилия, не двинулась с места. Похоже, для нее, исход события был очевиден. Она еще больше погрустнела, снова переступила с ноги на ногу и подошла к сыну. Утешение? Нет. Она не проявила никакого утешения. Положив тяжелую ладонь на маленькую спину, она неопределенно буркнула:

– Ну, что ты…

Малыш повел плечами, стряхивая ладонь матери, и снова стал вглядываться в колышущийся воздух, уносящий родную спину, как Ассоль вглядывалась в море, провожая глазами своего Грея. Когда папка исчез из видимости, мальчик уткнулся лицом в ноги матери. Все несладко стало для него в этот момент, и трубочки, и катание на машинках, и мороженое.

Почти никто на остановке не заметил произошедшего. Только девушка с подарочной коробкой. Глубоко пораженная событием, стояла она и смотрела своими умными и интеллигентными глазами на катастрофу маленькой детской души. И, как любой интеллигент, мысленно пыталась исправить ситуацию, в растерянности поглядывая то на свою коробку, то на мальчика. То на коробку, то на мальчика. Она стала взвешивать в своей умной голове, что ее коробка, вероятно, не утешит мальчика настолько, насколько нужно, или утешит, но не доставит удовольствие, вдруг он не хочет этот подарок. И так далее, и так далее, и так далее…

Пока умная и интеллигентная девушка пыталась сделать правильный поступок, беззвучно подошла маршрутка, в которую сели мальчик с мамой и увезла их в далекую даль, оставив умную и интеллигентную девушку, с ее неопределенным желанием, размышлять о несправедливости мира.

И никто из окружающих, ни девушка, ни другие ждущие, ни даже победившее зло, не заметили, как от угла остановки медленно отслоилась темная старческая фигура и неспешно пошла вверх, по пригорку, в сторону магазина.

Действие второе. Старик

Силуэт старика отличался от всего, окружающего его пространства. Он был темнее, ярче и гуще. На это не обращали внимания прохожие. Никому в мире не было дела до старика.

Он остановился у входа в магазин. За стеклянной витриной виднелся, органично сливающийся с барной стойкой буфета, папка. Старик снял видавшую виды шляпу и тихо вошел.

Прямо и направо от входа, простирались длинные прилавки и несколько полупустых касс. Налево, через небольшой темный коридорчик, открывал свои объятия всем жаждущим, общепитовский буфет. Замусоленные круглые столики на высоких ножках, грязные плинтуса и запах подтухшей выпечки – вот они, совокупные составляющие счастья любого алкоголика. Папка был там, как рыба в воде. Прислонившись широкой грудью к одному из столиков и перебирая пальцами разлагающуюся вялено-копченую рыбешку, он разговаривал с двумя, найденными тут же, приятелями. На столе стояла двухлитровая бутылка пива, очевидно, очень недостаточная для такой знающей компании.

Старик не торопился…

Папка даже и близко не знал…

Жаркий гул буфета располагал к общению и душевной близости. Старик легко влился в компанию.

– Давайте еще по пятьдесят грамм, милые юноши, я угощаю. Позвольте сделать вам приятное, – время от времени произносил он, и, дождавшись одобрительного туповатого гогота, добавлял, – расскажите еще, мне очень интересно, я так давно не выпивал с приятными людьми.

Тогда папка, вытирая рот своими темными и всё ещё жирными от рыбы пальцами, продолжал:

– Тык я ж ей, да, говорю, гм-гм. Я ж конечно, это ж пацан, да не вопрос. Но я человек слова!.. – На таких моментах папка, прослезившимися пьяными глазами, поворачивался к старику и всем своим душераздирающим видом доказывал свою непререкаемую порядочность.

– Да, я понимаю, – кивал старик, пытаясь заглянуть за эту пьяную слезливую муть глаз и каждый раз безуспешно.

– Вот! Человек понимает, – вздрагивал папка под значимостью своих выводов и толкал в бока других, уже совсем вымотанных, собеседников.

– А скажите, милый юноша, – наконец, на втором часу незамысловатой беседы, подытожил старик, – вам чего хочется?

Юноша моргнул, пытаясь найти в своей выветренной голове правильные мысли, и что-то промычал в ответ, непроизвольно разведя ладони и помахивая одними пальцами.

– Я могу помочь вам, – вдруг быстро и четко произнес старик, выпрямляясь, приосаниваясь, и даже молодея на глазах.

– Помоги, друг, – буркнул проникновенно папка, пытаясь потрепать сильное плечо старика.

Старик улыбнулся, аккуратно ловя в воздухе его руку.

– Все будет хорошо, вы не волнуйтесь…

Заученным --">