Максим Сергеевич Макаров - Взмокинские истории

Ящер, закованный в броню поверх черной майки, молчал. Некоторые из его 13-ти сущностей еще помнили разговоры с Вор-Юн-Гаком, но самому Воблиду так надоела эта эпопея, что он рад был, что все закончилось. И что никто теперь не посмеет трепать его драгоценные головы.

Ничтов опять стал невидим.

– Так мне дадут колокол? – спросил Воблид, но Ничтов уже был далеко. Он растворился. Он стремительно ушел в свое ненаглядное Царство Пустоты – даже Змей ничего не заметил.

Воблид топтался на «шкафе».

– Слушай, друг Вор-Юн-Гак, но мне нужен колокол… или что-нибудь в этом роде. Ничтов обещал, но он… Может, у тебя есть?

– Безусловно! – сказал Змей. – У меня в подземельях валяется куча межзвездных аппаратов, кораблей, тарелок. Бери любой. Или все. Они старые.

«Вечно мне старье достается! – подумал Воблид. – Что поделать, не везет». И вслух произнес:

– А что делать теперь?

– Как что – ликовать, конечно!

Никогда еще в Мире Вор-Юн-Гака не было такого торжества. Никогда!

Ни один еще мир не видел такой ужасной, грандиозной, всеохватывающей пляски. Змей откупорил закрома, дал каждому ощутить его «счастье». И ощутив это, каждый погрузился в просто истерическую эйфорию.

По всему пространству мира стоял грохот. Огромные толпы народа – кривоногие, многорукие, неправильные прихвостни Змея – прыгали от восторга, прыгали, хохотали, сталкивались друг с другом, поднимались и снова прыгали. В дикой, стремительной спирали вертелись демоны, советники и шпионы – те, что рыщут по Вселенной, что приносят Вор-Юн-Гаку вести. Города и горы качались.

Воздух дрожал. Все неслось в чудовищном и гигантском танце, а в центре самом плясал да притоптывал Вор-Юн-Гак. Он крутился, извивался, прыгал выше всех – до самых звезд.

Вор-Юн-Гаку нравилось торжествовать над Доброголядовой Новью.

Жители уже так накачались вор-юн-гаковым «счастьем», что уже не чувствовали ничего, кроме восторга. «Счастье» овладело умами. Никто не смог бы сказать даже слова, никто – если не считать мелкую муху-уколь, которая приставала с расспросами:

– Новеги пропали? Это хорошо. А они все пропали? Это хорошо. А они все прилетели, или какие улетели? А с теми, что улетели, что делать? А?

Никто ее не слышал в грохоте; все торжествовали. Муха лезла прямо в головы, скрипела и надоедала. Кончилось тем, что Вор-Юн-Гак просто взял да и прихлопнул ее. Зачем портить торжество такой мелочью?

– Выдумала бред! Разлетелись они! От кого – от меня?! Ха-ха! У меня не бывает провалов. Тригняда захватила все. И сомнений быть не может. Даже если разлетелись… у них нет больше опоры.

Вор-Юн-Гак был прав. Опорой была земля, Добреголядовая Новь, и она исчезла. И еще долго придется искать во Вселенной крупицы созданного ею великого смысла.

Взор пропал. Змей уничтожил астероид, на котором была темница Взора. Взрыв разнес материю астероида на огромное пространство, но «колпак», незаметный для волн и полей, сохранился. Он совершенно неуловим для любой радиоаппаратуры, поэтому никто не скажет, где теперь Взор.

Вор-Юн-Гак великий деятель, он побеждал целые миры. Он обманывал миллиарды живущих. Он сотрясал Космос.

Разве он испугается небольшой команды исследователей на одном-единственном корабле?

Сквозь неведомую даль идет сверкающий объект – «Добреголяд 3». Все, кто есть на его борту, ужасно устали, но они не сдаются. В глазах Аней горит свет прежних звезд.

– Мы знаем, что было. Все случившееся не исправить. Мы будем всегда помнить это. Но мы также знаем, что надо делать: надо бороться! Надо действовать и создавать! Преодолевая трудности, мы должны добиться… если, конечно, «Добреголяд» донесет нас до подходящего мира. Если он только выдержит… Бедный Онег… Бедный Взор… Бедные все наши… Все равно будем работать. А вот если взять символ – тот, что мог превращать информацию в материю, то можно снова и снова делать вещи важные и замечательные. Просто изумительные. Да! Но хватит ли у нас для этого времени – и сил?

Юрий хочет сказать что-то большое, жизнеутверждающее, но у него выходит только одно:

– «Добреголяд» устоит.

2014–2016