Василий Ворон - Пробник автора. Сборник рассказов

чем трудится. Не так по устоям-то! Задумался Род-батюшка. Да и придумал.

Намесил глины Род, взял нож и состриг в месиво волоски со своей бороды. Поколдовал да и вылепил анчутку. И назначил его Домовым. Снова замесил глины, снова состриг с бороды волосы да нечаянно срезал ноготь с пальца. Стал лепить другого анчутку, да и вышел у него Банник. А из той глины, куда ноготь попал, получилась Обдериха. Опасная вышла Обдериха – то как есть анчутка, а то кошкой обернется, а когти у нее с аршин. Но решил Бог Род не менять ничего – для острастки человека и такой анчутка сгодится. И назначил Банника с Обдерихой в баню к человеку. В придачу к анчуткам сделал Род еще и Овинника, чтоб припасы людские берег, да в деннике присматривал за скотиной. И дальше принялся за работу. Замесил еще глины, да не абы какой, а из дикого лесу добытой. Кинул в месиво клок бороды, да хвою еловую, да мох, да кору дуба. И сотворил еще одну нежить, Лешего. И послал его в лесу догляд держать. В помощь ему сотворил Кикимору, чтоб отваживала человека от болот топких. Замесил последнее месиво, кинул туда опять волос с бороды, да рыбью чешую, да листья ивы. И сотворил речную Берегиню.

И стали новые помощники нести неустанную службу.

Домовой в избе человека приглядывает: чтоб от печи не угорел никто, чтоб младенец не плакал попусту; то кошку разбудит, чтоб мыши не озоровали, то хозяев предупредит, если огонь из печи сбежать норовит. Много дел у Домового.

Банник за порядком в бане следит: чтоб дольше необходимого не парились люди, чтоб щелок нужного качества был, чтоб пожара не случилось. И Обдериха пригодилась: отваживает пьяных дураков от парилки, чтоб худа не случилось. Знать стали люди, что в бане шутки да беспорядок плохи, сразу Обдериха о себе даст знать.

Овинник закрома охраняет: хлеб бережет от болезней, мышей гоняет не хуже кошки, скотину успокаивает, теленка-обжору от вымени оттаскивает, чтобы и людям молоко осталось.

Берегиня в речке да в иной воде дозор несет: чтобы ребятня не утонула, а уж коли кто взрослый утоп по какой причине, непременно к Водяному царю спроваживает, чтоб не заплутал.

Леший лес сторожит. Добытчиков да охотников предупреждает, чтоб лишнего из лесу не брали, чтоб не шумели, да не озоровали. Иногда покружит остолопов для острастки, да и выпустит верст за десять от дома.

Кикимора на болоте сидит, пугает народ, чтоб в топь не лезли.

Так и жили: люди Богов славили, да трудились, Боги за порядком следили, чтоб войн да мора не случилось. А нежить в быту да на промыслах доглядывала, чтоб всё по устоям было.

Много лет прошло с тех пор. Забыли люди своих славянских Богов. И отца Рода забыли. И разошлись по землям в разные стороны. И жить не по правде стали. Горят леса богатые, реки могучие выходят из берегов. В домах неправда угнездилась – внешней красоте люди радуются, а правду да толк позабыли. Детей во вседозволенности да непотребстве воспитывают, да и сами люди то деньгами одержимы, то похотью да досужими помыслами. Нет в домах Домового, прогнал его давно болтливый да лживый телевизор. Нет и Банника с Обдерихой, потому как и бань нет никаких, а только ванные комнаты, где вода из труб ржавых берется. Человек в лес стал ходить лишь в досужую пору, никто ему там не указ. И заблудиться не страшно ему – телефон всегда нужный путь укажет. А болот и не осталось вовсе.

Живут люди без Роду-племени, будто сами по себе. Болеют часто, да не только телесными недугами. Кривда помыслами их правит, о себе заботиться велит, а ближнего своего советует не замечать.

Так-то!

Опасно для жизни

приключение

Впереди шел Док. Под его рюкзаком мерно качался котелок, куда он сунул свои свежие носки, скатанные в клубок.

– Эй, Сусанин, – позвал его Дрон. – Спрячь свои соксы подальше.

Док не слышал – из ушей торчали провода. До меня доносились какие-то резвые гитарные запилы.

– Эй! – Дрон кинул в него прутик.

– А? – обернулся Док, вынимая из уха наушник.

– Носки, говорю, из котла убери! Если не хочешь дальше босиком топать.

– Не скули, они вообще новые, из магаза только, – отозвался Док, пригибаясь под еловой веткой и снова засовывая в ухо затычку.

– Я предупредил, – сказал Дрон.

Я шел последним, тупо разглядывая остроконечный логотип древнего, латанного-перелатанного рюкзака «Ермак», который нес Дрон.

Лес поредел, стало светлее и мы вышли на опушку, где нас встретило огромное поле, зеленеющее то ли ячменем, то ли чем-то еще. Дрон --">