Тимур Джафарович Агаев - Жерло душ

    Сегодня ночью, в баре,

    Ждут меня мои.

    И я пошел. Там Шир

    Сидит, и молча

    Смотрит на людей.

    И встал, и как заговорит,

    Как заговорит!

    Он говорит:

    Освободительным маршем прошли

    По Царской Руси большевики,

    Приставили головы к стенам

    Царских блатных офицеров,

    А самого царя поставили

    Пред могучим народом на одно колено!

    Зацокали конские копытца,

    И вознеслись крики большевика,

    Освободительным маршем идет

    Народ, за друг друга горою стоя.

    И лишь слышится крик,

    И доносится слово:

    «Революция!»,

    Стерты о землю подковы.

    Освободительным маршем прошли

    По Царской Руси большевики!

    Ты здравствуй царь!

    Не ждал нас, молодой?

    Но теперь послушай повнимательней,

    «Друг» мой,

    Слышишь голодный вой?

    А кто в вое здесь главный король?

    Ты царь, лучше уходи,

    Нам ты место уступи,

    Создадут и без тебя

    Сытый край, народов рай,

    И назовут – СССР!

    И началась Великая Отечественная Война…

    Германия та, горда и сильна,

    Решилась сил собрать в войска,

    И на Союз Советский нападая,

    Думала, что флаг победный

    На сей-то раз станет держать она.

    И тут нагрянула война,

    Великая Отечественная,

    И тут нагрянули войска

    Прямо на СССР.

    На своем пути ей,

    Не жалко было ни женщин, ни детей,

    И строились все ГУЛАГи да тюрьмы,

    А честь, вместе с человечным нравом,

    Все сильнее окутывались жутким,

    Кровавым облаком, туманом.

    Фашист все шел, да и мечтая,

    Песни пел, бокал опустошая,

    Вновь и вновь тот говорил —

    Вот скоро и ее захватим мы!

    Только поздно слишком понял он,

    Что землю чужую сжигая,

    Обрекал себя потом

    На виселицу с краю.

    Только поздно слишком понял он,

    Что дух советский, овладевая,

    Творит немыслимое, и

    В поля сожженные бросая,

    Молит – дальше ты иди!

    И снова марш, и снова то ружье,

    Теперь, мать-родина, иду в Европу я еще,

    Воин армии страны своей великой,

    Спасая тех людей от тирании лихой.

    Ты, тиран, поплатишься ведь скоро,

    За все те мученья, и людей невзгоды,

    За то ,что так нагло отобрал

    Мирное небо, счастье и опору.

    Но лишь за одно можно поблагодарить,

    Что знаем мы теперь, война —

    Бессмысленная чушь, и враг людей всегда,

    И есть теперь нам то,

    Чего лучше не забыть уж никогда…

    Но ведь и мы не ангелы…

    Да, не ангелы, но все же,

    Сделанного уже не обратить.

    Делали грех и невзгоды,

    Можете за это пить.

    Наша история скверна,

    Ужасна, страшна и ужасна.

    Ставили головы своих

    К стенам напрасно.

    Добрых, честных, искренних,

    К сожалению чувство власти убивает.

    А если ты не из таких, то и тебя убьют,

    Просто не с такой спешкой.

    Все же бывает…

    Да, не ангелы, но все же,

    Сделанного уже не обратить.

    Делали грех и невзгоды,

    Можете за это пить.

    Страшно. Страшно жить, когда знаешь,

    Что в любую секунду все может измениться,

    Что в любую секунду ты можешь стать врагом,

    Хоть твое сердце давно пленено и чисто,

    Про тебя могут сказать какую небылицу.

    Страшно. Страшно жить, когда знаешь,

    Что писатель этой истории страшной – садист,

    И не жалует ни народы, ни честь, ни отвагу,

    Ставит к стене еще одну бедолагу.

    Все не начнется с новой строчки, если люди

    Не осознают наконец-то когда-то

    Что они свободны могут быть лишь тогда,

    Когда забудут, что такое война.

    Самая страшная тайна,

    Самый страшный секрет командира о том,

    Чтобы никогда, и ни при каких обстоятельствах,

    Не услышал он снова из людских уст об одном:

    «Здравия желаю, товарищ командир!»,

    И потом

    Не ушел бы солдат далеко и навеки,

    Снова и снова, день за днем…

    Ради чего идут солдаты

    В поле, море воевать?

    Да чтобы были дети рады,

    И семья была жива.

    Да, будут горевать, конечно,

    Ведь война – страх всех ужасов земных,

    Но если не пойдут солдаты,

    Горя будет больше их.

    Издали снова слышен лай собачий,