Ирина Александровна Абрамкина - Необыкновенная история обыкновенного кота

детстве, только более запущенное и убогое, насквозь пропитавшееся запахом собачьей мочи. На диване перед рябью идущим световым ящиком храпел огромный нелепый человек, такой степени небритости, что смог бы сойти за сасквача.

Маленький пес спрыгнул с подоконника и жестом пригласил Фипса в дом.

"Давай уговоримся сразу, приятель, – дружелюбно сказал он. – Не метить и не закапывать, о'кей?"

Фипс, все еще не верящий в свое чудесное спасение, согласно закивал головой.

Незнакомец провел его в другое помещение, пол которого был обильно покрыт аппетитными объедками и прочим хламом, и пригласил к трапезе. От наплыва чувств, Фипс даже потерся о спасителя лбом, на что тот отреагировал вполне снисходительно и сдержанно лизнул Фипса в макушку. Обменявшись дружескими заверениями такого рода, кот и пес начали методично рыскать в поисках съестного, что не составляло особого труда при таком количестве недоеденных вега-бургеров и кусков холодной пиццы с сыром, валяющихся прямо на полу вокруг мусорного бака.

Насытившись, маленький пес, наконец, представился:

"Меня зовут Мартис, а ты кто, рыжая морда?"

"Я – Фипс".

"Ничего более дурацкого в жизни не слышал!"

Фипса вдруг разобрал смех, вероятно, напряжение прошедшей ночи и нелепость сложившей ситуации давали о себе знать, но смеялся он так, как не смеялся уже давно, и вскоре к нему присоединился Мартис.

"Нет, так не годится, – сказал Мартис. – Рано или поздно ты угодишь за решетку красного фургона, или тебя разорвет на части волкодав. Надо подыскать тебе легальную работу".

Волосатый человек давно уже проснулся и прошаркал в уборную. Его ничуть не удивило появление нового обитателя, кажется, ему было вообще все равно. Откопав в холодильнике бутылку с вонючим пойлом, он снова завалился на диван и меланхолично воткнул в ящик, в котором появилось размытое изображение.

Кот и пес сидели на подоконнике, подставив морды летнему солнцу.

"Черта с два я найду такую работу! – обреченно вздохнул Фипс. – Я же не собака".

Мартис подскочил, как ужаленный.

"Дьявол!" – воскликнул он.

"Заткнитесь, чертова псина и чертов приблудный кот! – эхом отозвался с дивана сасквач. – Моя голова сейчас лопнет!!"

Фипс весь съежился и вздыбил загривок.

"Не обращай внимания, – тихо сказал Мартис. – Это у него от пива голова болит. Сейчас выпьет пару бутылок и станет мячик кидать, как не в чем не бывало.

Болван, ты подал мне роскошную идею!"

Мартис скрылся в тесной коморке возле сортира, но вскоре вернулся, волоча за собой не что иное, как собачью шкуру.

"Это восточный европеец. Хозяин сбил его случайно. Хранит шкуру как напоминание о содеянном зле. Вообще он не плохой мужик, вегетарианец. Только глупый, как все люди. Ну, надевай!"

"Ты не спятил? – ощетинился Фипс. – Чтобы кот влез в собачью шкуру?"

Пришла очередь разозлиться Мартису.

"Да ты, я вижу, видист! Значит, намазываться собачьим дерьмом тебе было не в падлу, а это – в падлу? Ну, и дурак же ты, Фипс! А я-то подумал, что ты – кот прогрессивных взглядов, когда в переулке твой запах учуял. Такая смесь кошачьего пота и собачьего дерьма – закачаешься! Вот оно, я подумал, кот, который не признает видовых ограничений!"

Фипсу стало стыдно. Он и сам часто подумывал о том, как не справедливо устроен мир. Какое-то время даже питался только молоком при одной благотворительной столовой, мышей не жрал. Однако, от этого у него стала выпадать клоками шерсть, и идеи вегетарианства и трансвидовые соображения отошли далеко на задний план перед угрозой потери шубы.

Молча он облачился в этот странный, воняющий смертью наряд.

Мартис, уже отошедший от гнева, скептически наблюдал за этим процессом.

"Она тебе велика, – констатировал он уныло. – Но идея, согласись, была блестящая".

Тут они оба вздрогнули от неожиданно потрясшего воздух раската хохота. Человек на диване, уже излечивший себя от похмельного синдрома, тихо и зачарованно наблюдал за происходящим, но когда маленький рыжий кот утонул в недрах собачьей шкуры, терпению его пришел конец. Он смеялся, катаясь по полу на глазах у изумленных животных, время от времени хватаясь за сердце.

Мартис соскочил с подоконника и закружился вокруг бородатого, заливисто лая и высоко подпрыгивая. Фипса захватило всеобщее веселье и, выкарабкавшись из вонючей шкуры, он взгромоздился на свисающую с оконной балки засаленную тряпицу.

Отсмеявшись, человек глотнул из бутылки, и сгреб собачью шкуру, --">