Людмила Валентиновна Ляховская - По грибы. Рассказы

жертвы, Тобка нападал сзади. Щеря острозубую пасть и захлёбываясь лаем, он норовил схватить человека за пятку. Бедняга-прохожий изворачивался, начинал искать под ногами спасительную палку или камень, чтобы отпугнуть мерзавца, – а вот этого Тобка никому не прощал! Почувствовав уже совершенно определённую угрозу, он, опережая её, больно тяпал человека за ногу и благоразумно, с мстительным лаем, скрывался за своими воротами (до следующего, проходящего мимо).

Тётка Паня обожала своего Тобку и прощала ему всё. А «сторожевую» прыть даже поощряла и пресекала редко – только когда кто-нибудь скандал заводил – и Тобка мгновенно её слушался. Чувствовали они друг друга с полувзгляда. Детей у тётки Пани никогда не было, и она любила его, воистину, как своего ребёнка, а называла не иначе как Тобка-сынок; разговаривала с ним как с человеком и всюду брала с собой. В магазине она обязательно покупала ему гостинцы, а со стола Тобке доставались самые лакомые кусочки.

Когда тётка Паня отправлялась куда-то на лодке по реке, Тобка непременно сопровождал её, сидя на носу и по-лоцмански оглядывая фарватер и окрестности. Однажды Тобка с лодки увидел, что мимо их дома, по дороге, идёт чужой человек. Забыв про водную преграду, он со своим обычным истерическим лаем ринулся в атаку и тут же с размаху (затормозить-то уже было негде) улетел в речку. Увидев своего «сынка» беспомощно барахтающимся в воде, Паня душераздирающе закричала и бросила вёсла, – лодка под её ногами заходила ходуном и чуть не опрокинулась. Вытащить Тобку из воды не было никакой возможности, Паня могла только протягивать к нему руки и стенать: «Тобка, сынок! Тобка, сынок!..» Но опростоволосившийся Тобка, несмотря на полное отсутствие опыта в водоплавании и мелкие, малопригодные для этого лапки, добрался до берега самостоятельно, где первым делом, зажмурившись и пуще обычного оскалив пасть, стал долго и яростно отряхиваться. Паня же, вся на нервах, догребла за ним, выбралась из лодки и с причитаниями посеменила сушить и ублажать несостоявшегося утопленника…

Давнишняя история про пса Гая

Как-то сидели мы с пятилетним сыном Мишкой на крылечке, отдыхали после завтрака. Утро было сверкающее, душистое – июнь в самом разгаре! Зелень вокруг свежая, молодая, луга цветут, весёлые облака несутся по умытому небу. И так хорошо нам было!

Вдруг на тропинке, ведущей к нашему дому, появилась гурьба собак – штук восемь разного размера и масти. Перемещались они нервно, вразнобой, успевая, однако, и на травке иногда поваляться, отдохнуть. По всем признакам – гуляла «собачья свадьба». Обычно на такие «свадьбы» со всей округи собираются разнокалиберные псы и днями бегают за какой-нибудь местной жучкой, претендуя на ее любовь и благосклонность. И неизвестно, кого она выберет на роль «жениха». Каждый в этой компании тихо ненавидит своих назойливых соперников, и от этого между ними часто случаются злобные стычки. Так и бегают все вместе неделю, а то и больше, – голодные, не рискуя лишний раз исчезнуть из поля зрения своей «дамы», чтобы поесть-попить. Эти взбудораженные стаи надо обходить стороной, стараясь никак их не задевать, не попадаться им «под горячую руку», а то можно ненароком и схлопотать от какой-нибудь уставшей и раздраженной псины.

Вот такая «свадебная» толпа и появилась около нашего дома, когда мы сидели на ступеньках и любовались пейзажем. Среди собак оказался соседский Гай – дворняга черно-рыжего, как у овчарки, окраса с обвисшими ушами. Гай был добрым псом, он любил нашего Мишку и при встрече обязательно подбегал «поздороваться» с ним. И в этот раз, завидев Мишу, Гай по инерции отделился от своей компании и затрусил в нашу сторону. Напрасно он это сделал! Он и сам это понял, когда был уже рядом. В тот момент, как и все остальные собаки, он был сильно возбужден и мог думать только о свадьбе – ему было не до Миши. Гай притормозил и уже хотел развернуться, но Мишка успел дотянуться до его головы, чтобы погладить. Гай увернулся от нежеланной ласки и раздражённо тяпнул его за руку. Укусил не очень сильно, не до крови, но Мишка расплакался от неожиданности и обиды. А Гай опрометью бросился прочь.

Прошла неделя. И снова с крыльца видим – бежит Гай в нашу сторону, теперь уже один, но бежит как-то неуверенно, с запинками: то притормаживает и нюхает что-то под ногами, то куда-то сворачивает, – а сам, однако, в нашу сторону посматривает и этими уловками встречу только --">