Людмила Валентиновна Ляховская - По грибы. Рассказы

появился у нас в доме нежданно-негаданно простенький, беспородный котёнок – девочка – назвали её Мусей. Муся была ласковой, с удовольствием давала себя тискать, и к ней быстро все привязались.

История нашей Муси чем-то напоминает сказку о гадком утенке. В раннем детстве она была невзрачным котенком, в котором не было и намёка на будущую изысканность, но к семи-восьми месяцам Муся превратилась в настоящую красавицу. Выросла она в необыкновенно крупную и отлично сложенную кошку, а детский невнятный пушок сменила на роскошную гладкую шерсть, тёмную на спине и пятнистую по бокам. Красивая голова с высокими ушами была раскрашена по-тигриному, на грудке – белая «манишка», передние лапки – в белых «носочках»; тяжёлый полосатый хвост довершал картину. Все любовались Мусей, а кто-то даже выпрашивал её у нас, но мы на это только посмеивались.

По утрам Муся просыпалась очень рано, с рассветом: её желудок требовал немедленного завтрака. Она забиралась ко мне в постель и принималась «нежно» вылизывать моё лицо шершавым языком, явно рассчитывая на ответную благодарность. Очнувшись, я немедленно прятала голову под одеяло, но Муся начинала искать другую неприкрытую часть тела, бесцеремонно топча меня лапами. Вставать на заре мне категорически не хотелось, и я вяло отбрыкивалась от неё как от надоедливой мухи, – однако всё было бесполезно. Помаявшись так некоторое время, я с досадой вскакивала с кровати и выпихивала кошку за дверь, чтобы без помех продолжить прерванный сладкий сон. А ей оставалось терпеливо ждать, когда хозяйка наконец-то встанет и накормит изголодавшуюся.

Неугомонная игрунья Муся, даже будучи уже взрослой кошкой, по-детски прыгала за бантиком, привязанным к верёвочке. Она мгновенно откликалась на любой призыв к игре: как напрягалось её красивое крупное тело, и расширялись зрачки, когда кто-нибудь начинал поскрёбывать рукой, спрятанной под подушкой! Замерев на несколько секунд (только кончик хвоста выдавал её волнение), она совершала стремительный и грациозный прыжок на «шуршащую» подушку всеми четырьмя лапами!

Как-то в игре я, притворно задираясь, взяла в пучок Мусины задние лапы и подняла её над полом вниз головой, словно тушу. «Подвешенная» Муся стала изгибаться, стараясь достать зубами мою коварную руку. Долго я её не мучила и опустила на пол, но Мусе моя выходка так понравилась, что она никуда не убежала, а совершенно определенно стала требовать продолжения и лизать мою руку. С тех пор это гимнастическое упражнение стало её любимым.

***

В конце мая мы на всё лето уехали на дачу. Юная Муся, никогда до этого не видевшая живой природы, ошалела от свалившихся на неё впечатлений. Часами, в позе сфинкса, сидела она на цветущем лужке перед домом, с явным восторгом наблюдая порхающую и копошащуюся вокруг жизнь: уши её разворачивались во все стороны на множество жужжащих и звенящих насекомых, круглые глаза были широко раскрыты, хвост трепетал.

Ласточки, живущие под коньком крыши, воспринимали Мусину длительную «засаду» как нешуточную угрозу, они с оглушительным щебетом атаковали её с высоты, норовя на лету клюнуть в макушку. Их налёты только дразнили Мусю: она жмурилась, прижимала уши, но цапнуть, конечно, не успевала. Попугав врага и не добившись его бегства, ласточки улетали восвояси до следующего раза.

На этом зелёном лужке и состоялось у Муси знакомство с соседским котом Васькой. Со своего крылечка я наблюдала, как это произошло…

…Васька жил у тётки Пани, имевшей обширное и беспорядочное хозяйство. Большой пыльный двор её всегда кишел живностью, которая плодилась будто бы сама по себе; а на богато унавоженном огороде, заросшем сорняками, зрел стихийный урожай. Только укроп, к слову, вымахивал у неё в полтора человеческих роста, а свёкла – с капустный кочан. Кроме коровы, поросёнка, гусей и кур, было у Пани две собаки и около десятка кошек (кто их считал!). Жадна была она на всякую животину, а рук и сил на всё уже не хватало. В доме у неё, вечно неприбранном, стоял неистребимый дух варева для скотины, готовившегося из столовских отходов, которыми Паня разживалась в расположенной поблизости воинской части.

Кошки Панины, не привыкшие к человеческой ласке и заботе, жили свободно, кормились чем бог пошлет: ловили мышей и птичек, крутились на речке около рыбаков. Но в урочное время, когда хозяйка начинала греметь подойником, все были тут как тут в полном сборе.

Как-то зашла я к Пане и застала --">