Юлия Ларосса - Искупление

старые фото и влюбляясь в каждую вещицу, которой когдато очень дорожили.

Достав очередную книгу под названием «Легенды рыцарей Испании», я осторожно раскрыла её. Издание было датировано началом двадцатого века и выглядело очень зачитанным. Я не смогла сдержать улыбку, представив, как малыш Виктор упрашивал маму прочитать ему одну из этих сказок.

Но мои глаза удивлённо расширились, когда я увидела на обратной стороне титульного листа надпись, которая гласила: «Эта книга принадлежит Рамону Солер, будущему графу де Бур. 25 февраля 1960 год». Подчерк был каллиграфичный и безупречный. Я поджала губы, пытаясь отчаянно вспомнить, кто этот человек, но безуспешно. Возможно, это ошибка? Книга принадлежала другу кого-то из семьи Эскалант. И, если судить по дате, то, скорее всего, это был товарищ Давида Эскаланта.

Ладно, отложу-ка я её в сторонку, а потом всё выясню у будущего свёкра. Приняв это решение, я попыталась переложить книгу на другой конец стола, но она выскользнула из моих неуклюжих рук и свалилась на пол.

— Вот неумеха! — пробормотала огорчённо я и встала с кресла, чтобы поднять это раритетное издание, с которым обошлась крайне невоспитанно.

Упавшая на бесценный разворот книга открыла мне свою тайну — сложенный в несколько раз пожелтевший лист бумаги. Чувствуя себя неловко, потому что, возможно, вмешиваюсь в чьи-то мысли, я подобрала всё с пола и, выпрямившись, задумчиво повертела в руках листок.

А может, это очередное послание из прошлого? Просто случайно попало внутрь книги? Да, наверняка так и есть. Я села обратно в кресло и, бережно положив книгу на середину стола, развернула сложенную бумагу. Красивый ровный почерк, который имел сходство с обладателем «Легенды рыцарей Испании», выводил строки, начав читать которые я уже не смогла остановиться:

«Моя милая доченька, прости меня! Я виновен в страшном кошмаре и незаслуженно обрекаю тебя жить в нём, мой невинный ангелочек. Я грешник. Я убийца. Я проклятье собственной семьи. Знаю, что ты возненавидишь меня. Знаю, что буду уже давно лежать в могиле, когда ты узнаешь всю правду обо мне. Уже сейчас я чувствую, как смерть стоит за моей спиной и заносит коварную руку, чтобы сделать последний, карающий удар. Эти строки — моё завещание для тебя, моя доченька. Я заклинаю и умоляю тебя — живи! Ведь ты — наша жизнь, доченька! Ты — моя судьба и покаяние! Я отдаю свою душу и сердце ради тебя. Надеюсь, что когда-нибудь ты поймёшь меня. Верю, что своим поступком спасаю тебя. Знаю, что ты прочитаешь это письмо и твоё доброе сердечко сможет хотя бы чуточку полюбить меня. Ведь ты так похожа на свою маму. У тебя её глаза… Ты — жизнь нашей семьи, дочь. Мы всегда будем рядом, а наши сердца будут биться в тебе».

Я выдохнула застывший воздух, словно только что невидимые тиски освободили мои лёгкие. На глаза навернулись слёзы, когда я снова и снова перечитывала эти душераздирающие слова.

Господи, что же произошло? Кто этот человек?..

— Крошка?

Я подпрыгнула от внезапно прозвучавшего надо мной голоса Виктора и подняла на него шокированный взгляд. Эскалант, заметив моё состояние, перестал улыбаться и опустил глаза на дрожащий лист в моей руке.

— Что там, любимая?

— Я… я не знаю, — пролепетала я и протянула ему это письмо. Виктор нахмурился и принял от меня эту бумагу. Я поднялась на ноги, глядя, как его глаза быстро скользят от строчки к строчке. С каждой секунды лицо Эскаланта превращалось в суровую маску. Я выжидающе смотрела, как он заканчивал чтение и опускал руку.

— Виктор? — я попыталась вовлечь его тяжёлый взор. — Ты… можешь мне объяснить, что это?

Он сложил лист обратно. Безошибочно взял ту самую книгу и вложил в её страницы это письмо.

— Это не моя тайна, Злата, — наконец, произнёс он, держа издание в руке. — Это чужая опасная тайна.

Облизав пересохшие губы, я поежилась от непривычной ледяной и суровой интонации в его голосе.

— П-прости. Я не знала…

— Не стоит, — оборвал он меня, продолжая непрерывно давить своим мрачным тяжёлым взглядом. — Ты должна забыть о том, что прочитала.

— Х-хорошо. Как скажешь, — трясясь, ответила я.

Эскалант осторожно сделал ко мне шаг, медленно привлёк к себе в объятия. Оказавшись в его руках, я почувствовала себя легче и прижалась ещё сильнее.

— Это не наше бремя, крошка, — печально прошептал Виктор, целуя мои волосы на макушке. — Это бремя моего брата и отца.

Я кивнула, не в силах вымолвить и слова.

— Скоро придёт --">