Владислав Максимович Романов - Третья жизнь

громкое восклицание моего имени, пока соперника приводили в чувство. Я не без помощи Владислава доковылял до маленькой комнатки с побитыми стенами. Он дал мне полотенце, а рядом стоящий катман обрабатывал рассечения и ссадины.

– Я пошёл общаться с организаторами. Сиди, отдыхай.

Я благодарно кивнул, и доверил своё истерзанное лицо доброму дяде доктору. В ход шёл вазелин, проспиртованные ватные палочки и какая-то обезболивающая мазь.

– Зашивать лоб будем?– с интересом в голосе спросил он.

– Хватит меня швами уродовать. И так пять раз зашивали.

– Как скажете, товарищ Романов. Конечно, как врач я бы рекомендовал…но сегодня в этом здании вы сильнейший человек. К вашим желаниям нужно прислушиваться.

Доктор говорил добрым и весёлым голосом, прямо как наставник. Хотя, Владислав скорее был человеком, что помогал меня забрать деньги после боя. Сейчас не то время, чтобы доверять богатым и высокопоставленным людям, особенно если проводишь подпольные бои в подвале бара нелегально. Мужчина в белом разрезал тугие обмотки на руках, и начал мазать травмированные костяшки той же обезболивающей мазью. Грубые руки работали довольно нежно, я даже не ощущал этих прикосновений.

«Теперь у меня снова есть немного денег. Красивая жизнь всё ближе и ближе»

И в этих мыслях было столько грусти, что не передадут никакие слова. Но вдруг неожиданно в раздевалку ворвался стильный мужчина. Высокий, с прекрасными волосами и сияющей улыбкой. И ладно бы он нём перед собой большое зеркало, отражающей частью вперёд… но нет. Я видел этого уважаемого несколько раз, когда он беседовал с расфуфыренными женщинами на VIP местах зала.

– Ах, прыткий молодой человек! Поздравляю вас с победой, вы сделали вечер намного прекраснее.

– Рад помочь. А вы, пан…

– Грицян Таврический! Но можно просто Гриша. Но без грубостей.

– Как скажете, Гриша.

– Геннадий Палыч, вы закончили здесь?– обратился он к катману. Тот учтиво кивнул, и, собрав свою сумку, покинул раздевалку. Мы остались наедине с этим мужчиной. Он так и сверкал дорогими часами на запястье, туфлями с острым носиком и идеально белым костюмом.

– Опрометчиво одеваться во всё белое, когда приходите на бои.

– Ох, молодой человек, приму ваше замечание к сведенью. Мне очень понравился ваш бой. Я директор этого заведения, а по совместительству и организатор этого всего. Вы уже несколько месяцев у нас выступаете, и мне это нравится. Хоть вы и не особо похожи на бойца…

Он окинул меня брезгливым взглядом. И я действительно был худым, а мышцы явно не соответствовали статусу спортсмена. По сравнению с той глыбой я какой-то шкет со двора.

– Но это не стоит моего внимания. А вот что действительно стоит, так это ваши выступления. Ваш блистательный ум компенсирует отсутствие мускулатуры. Вы мне определённо нравитесь. Да и не только мне. Публика была в восторге. А когда мои ожидания оправдывают, я плачу за это.

Он достал из пиджака пачку вечно зелёных, и протянул их мне. Я аккуратно, словно боясь, что они растают в руках, взял их.

«Пару лет назад я примерно столько же тратил на выпивку в неделю. Всё слишком скоротечно…»

– Спасибо вам, Грицян.

– Можешь считать это бонусом за нокаут вечера. Соскучился я в последнее время по хорошему боксу.

В раздевалку зашёл Владислав Лаврентьевич, и увёл с собой организатора. Я же поняв, что разговор окончен, сунул деньги в носок и стал одеваться. Одежда у меня была не лучшая. Старые потрёпанные спортивки Adibos, спёртые на рынке, футболка с пропагандой, благо надпись я сумел сошкрябать. И сверху добротный жилет, импортный. Но по степени заношенности не уступал остальным моим вещам. И только на ногах сверкали новенькие берцы, начищенные, словно я офицер Гестапо. Их я купил с гонорара за прошлый бой. Тогда, кажется, парень отказался от боя после первого раунда. К слову, один раунд длится около десяти минут. Один из моих ударов разорвал ему мочку уха, и это оказалось невыносимо больно. При чём сегодня я победил тем же глубоким нырком и уходом от соперника в сторону. Это можно было бы назвать пивитом, если бы я умел его делать. Всё-таки уровень не тот, да и не боксёр я, по сути. Каратисты ногами бьют, а здесь так нельзя. Я вышел на улицу, захватив небольшой аперитив на барной стойке. Бармен заметно повеселел, когда я с ним заговорил. Видимо тоже смотрел бой. Но стакан пришлось оставить в здании. Я сел на заборчик напротив бара. На улице уже давно стемнело. На дворе --">