Антон Секисов - Урна с восточным орнаментом

Урна с восточным орнаментом

Володя сидит на полупустой трибуне и смотрит футбол. Играют «Торпедо» и «Шинник». Футболисты «Торпедо» в белых футболках и черных трусах. «Шинник» в черных футболках и черных трусах с синими полосами. Вокруг массы холодного воздуха и бесцветное небо. Володя включает и выключает диктофон. Лицо у него сонное.

Мяч держится в центре поля, и футболисты, извалявшиеся в грязи и уставшие, ждут перерыва. Зрителей мало, и они напряженно молчат. Футбольное поле полысело в центре, а по флангам совсем не стриженное. Володе это поле напоминает череп начальника, редактора отдела «Общество» Алексея Михайловича: всклокоченные волосы вокруг аккуратной плеши. На несколько минут Володя оказывается во власти сюрреалистичной фантазии: футболисты карабкаются по темени Алексея Михайловича.

Володя не любит футбол. Он корреспондент в крупной федеральной газете. Володя ждет героя своего будущего материала из серии «Люди интересных профессий».

Володе 20 лет, а борода у него густая и черная. На нем свитер грубой вязки, потертые джинсы, потерявшие форму кроссовки неопределенного цвета. Большой походный рюкзак набит неизвестно чем — в основном мусором, который лень разобрать. Володя похож на паломника, прошедшего большую часть пути, но позабывшего, куда направляется.

Три месяца назад Володя пришел в газету на стажировку — вместе со своей однокурсницей Ниной они претендовали на должность корреспондента. Володя знал, что рядом с Ниной у него никаких шансов. Нина — пробивная и обаятельная, она умело и быстро пишет, на каждой летучке предлагает по пять интересных тем. А Володя, будем честны, — это просто амеба в растянутом свитере. Но почему-то всякий раз, когда Нина высказывала свои соображения (всегда дельные), редактор Алексей Михайлович смотрел на нее как на дворника, который рано утром, на невыносимой громкости, скребет асфальтовую дорожку метлой.

Володя говорил односложно и редко, своим тусклым и флегматичным голосом. Ничего умного, говоря по правде, он в жизни не произносил. Но что бы ни говорил Володя во время редакционной летучки, Алексей Михайлович, да и все остальные руководители его возраста, важно кивали и всем своим видом показывали: ах, какой хороший и остроумный мальчик этот Володя. Вероятно, секрет был в его внешности. Володя выглядел в точности так, как должен выглядеть молодой журналист из «многотиражки» времен перестройки. Как раз на то время пришлась юность и Алексея Михайловича, и других сотрудников федеральной газеты, которые сейчас определяли ее лицо.

Стоило Володе только начать стажировку, как он пропал на неделю. Володю бросила девушка, и он ушел в запой. Чтобы ничто не мешало его запою, Володя отключил телефон, не удосужившись даже соврать, что болен. Поразительно, но этот факт тоже сыграл в его пользу. Вот он, журналист старой школы, — должно быть, подумал Алексей Михайлович, — который решает проблемы консервативными методами — водка и дача, и долгое, планомерное оскотинивание. Не то что эта молодая поросль журналистов: все как один на антидепрессантах и на учете в психдиспансере и сыплют новомодными обвинениями в «токсичности» и «пассивной агрессии».

Вскоре Нина ушла, а у Володи появилась своя рубрика. Он написал уже шесть статей про людей интересных профессий. Их героями стали: охранник супермаркета, коллектор, секс-работница, тренер по личностному росту, бывший следователь, который на пенсии пишет псевдодокументальные книги про Снежного человека. А еще — уфолог, устраивающий экскурсии по местам «патогенных зон». Володе работа скорее нравилась, и зарплата для вчерашнего стажера была достойная. Только редактор отдела, Алексей Михайлович, слегка портил жизнь.

Внешность Алексея Михайловича: тонкое бледное лицо, слегка выпученные глаза оперного артиста, огромные кустистые черные брови («он что, красит брови?» — на каждой летучке Володя без остановки гонял эту мысль в голове). Алексей Михайлович был убежден, что в статье должна быть «живинка» и «внятный авторский голос». Он раз за разом до неузнаваемости переписывал володины материалы, оживляя его нейтральные телеграфные тексты разнообразными художественными изысками.

Все началось с первой же статьи, когда Володе поручили писать репортаж с прощания: провожали бывшую балерину Большого театра. Володя пришел на это прощание, с бухгалтерской кропотливостью описал --">