Алла Глебовна Горбунова - Тупик

Тупик

1

«Что я здесь делаю? Почему я стою перед вами и что-то говорю, как будто мне есть, что сказать вам, а вы сидите и делаете вид, что меня слушаете?» — я часто ловила себя на этой мысли, когда читала лекции студентам.

Мне казалось, что они думают то же самое, но их мысль зеркально-перевёрнута по отношению к моей: «Что мы здесь делаем? Почему она стоит перед нами и что-то говорит, как будто ей есть, что сказать нам, а мы сидим и делаем вид, что её слушаем?»

Немое вопрошание висело в воздухе. Вещи в аудитории спрашивали: кто мы и почему мы здесь? Весенние птицы щебетали в окно: нет смысла! нет смысла! нет смысла! Солнечные зайчики прыгали по партам и всем своим видом показывали: вот-бытие, и вот-бытие, и вот-бытие.

Я преподавала философию в техническом вузе, в котором, однако, как обычно и бывает, был факультет гуманитарных наук, и на нём кафедра философии.

Как и всем преподавателям, мне время от времени снились специальные «преподавательские» сны: например, что я стою перед аудиторией, читаю лекцию, вдруг смотрю вниз и обнаруживаю, что я без штанов.

Вокруг этого вуза, расположенного на окраине города, жил своей циклической сезонной жизнью довольно большой старый парк. В нём, в свою очередь, жила белка Лорелея. Почему Лорелея? Так я её назвала, когда она попросила у меня имя для себя. Она жила в беличьем домике на одном из деревьев, мы с ней подружились, и в перерывах между занятиями я иногда выходила к ней поговорить о том, о сём.

— Ты хороший человек, — говорила Лорелея, — жаль, что ты не белка, но из всех, кого я встречала в этом парке, ты больше всех похожа на белку. По крайней мере, ты понимаешь меня гораздо лучше, чем все остальные люди, птицы и насекомые.

Больше ни с кем в этом вузе подружиться мне не удалось.

2

Университет, в котором я работала, был для меня отдельным сложным миром, в котором было много внутренних связей — рабочих, человеческих, бюрократических, любовных, — а я ощущала себя в нём каким-то непонятным элементом, почти лишённым этих связей, маленьким шариком, катящимся по извилистому лабиринту. Я блуждала по корпусам университета и парку, по которому они были разбросаны, дружила с говорящей белкой и искала выход. Я не знала, есть ли из этого пространства выход или нет, и если есть — что за ним кроется?

Я не знала, как попала в это пространство, должна ли я там остаться навсегда или должна уйти. Выходишь из метро, после сорока минут езды с другого конца города, и сразу видишь огороженный забором университетский мир. Этот забор разделяет пространство города и пространство университета, показывает, что там, за забором, особая вселенная со своими законами. Населяют этот мир разные сущности, вроде тех, которые описываются в древних магических гримуарах или средневековых бестиариях:

Сущности-студенты. Это обычно весёлые, легкомысленные, шебутные сущности. Любят перемещаться по территории стайками с весёлым гоготом. Некоторые из них обладают разумом, некоторые нет. Среди них попадаются сущности как зловредные, так и доброжелательные. Они могут как хотеть учиться, так и находиться в пространстве университета по каким-то совершенно другим причинам. У них есть свои циклы существования: семестры, сессии, каникулы. Если хочешь призвать их, нужно объявить, что на следующем занятии будет контрольная, результаты которой будут учитываться при выставлении итоговой оценки, — тогда они появятся.

В целом их способ жизни таков: получать знания, демонстрировать их и получать за это оценки. Вероятно, они делают это, чтобы получить Будущее. Их знания в конечном итоге должны быть обменены на Будущее. Я предполагала, что мотивация у них может быть такая, ведь все эти вещи: физика, нанотехнологии и телекоммуникации, машиностроение, передовые производственные технологии и биотехнологии, кибербезопасность, компьютерные науки, прикладная математика и механика, энергетика, промышленный менеджмент — в моих глазах должны были обмениваться на Будущее, давать доступ к нему.

Там, где я училась в своё время философии, было совсем по-другому. Туда никто не шёл за Будущим. Туда шли люди, которые привыкли отвечать молчанием на вопросы родственников: «И кем же ты будешь работать после философского факультета?» Люди шли туда за чем-то другим, потому что прекрасно знали, что философия не обменивается на Будущее в том смысле, в каком на него --">