Виктор Александрович Уманский - Дом на болоте

но побойчее пацан был. В войнушке и казаках-разбойниках – всегда первый носился. Сам же Глеб, хоть и не без греха был – а кто без греха? – в остальное время был хмур и молчалив, но надёжен. Руки на месте, хозяйство в порядке, так что и семье повезло, можно считать.

Так вот, дождь лил и лил, вгоняя людей в тоску, и пошёл дурной слух – кажется, среди детей – про чудище на болотах. Якобы, пробудился древний зверь, из-за того и льёт, не переставая. Питается чудище, знамо дело, людьми. И теперь, чтобы снова уснуть, придётся ему до отвала наесться. Откуда первым делом пошёл слух, теперь уж не вспомнить… Кому-то что-то сказала бабка, а что за бабка?.. Бог её знает.

Дорогу уже затопило настолько, что Палыч и на «уазике» не каждый раз рисковал выбираться. Дети скучали по домам, и вот Егор, отправившись погулять, зачем-то решил разведать, что же там за чудище. Да ещё и Сашку с собой уговорил, хотя тот топей боялся.

Час стекал за часом, а дождь всё лил. Во дворе у бабы Наташи, земля ей пухом, старый таз уже вплавь отправился по канаве, но потом сам наполнился и потонул. Потоки вымывали со дворов навоз и мусор и выносили на улицу, где эта мутная масса вливалась в автомобильные колеи. У Сергей Митрича разболелись колени, и он лежал внизу, кутаясь в пуховку, привезённую в том мае дочкой. Жена его, Полина, тоже охала от непогоды, а всё ж полезла на чердак с тазом и тряпкой: крыша начала подтекать, и по полу забарабанили капли. Остановившись перевести дух у чердачного окошка и рассеянно уставившись на дождь, она вдруг заметила Егора. Мальчишка, опустив руки вдоль тела, брёл сбоку от дороги – из глубины посёлка. С его мокрых волос стекала вода, а сапоги тяжело отрывались от земли, будто он и туда зачерпнул.

– Простудисся!.. Дурной, – Полина покачала головой и снова взялась за тряпку.

Придя домой, Егор с трудом стянул сапоги – из тех и впрямь пришлось сливать воду, – и полез на чердак. Ася готовила ужин, а Глеб, устроившись в кресле и мутными глазами смотря на струи дождя по стеклу, потихоньку хлебал водку. Ася ничего не говорила, но про себя молилась, чтобы это не переросло в запой.

Картошка почти сварилась. Ася нарезала редис, огурцы, яйцо и зелень, из холодильника достала кефир. Понюхала хлеб: уже плесенью отдаёт, но слабо. Можно было б срезать, а что срезать-то, когда не видно её?.. Обтёрла мокрым полотенцем.

– Де-ети!

Курицу она достала из холодильника – на сегодня ещё точно хватит.

– Де-ети!

Дети не появились, и Ася полезла на чердак. Мокрая одежда валялась у порога, а сам Егор сидел на ковре, опустив голову. Ася сразу почувствовала, что что-то не так.

– Где Сашка?

Егор поднял лицо – до странности спокойное.

– Чудище… утащило.

– Что?! – резко и громко крикнула мать, – Где Сашка?!

– В болоте…

Палыч, шлёпая сапогами по лужам, бежал по посёлку, а Ася – домашних тапках – за ним. Сквозь дождь она кричала, чтобы он остановился: утопнет! Болота были опасны всегда, но сейчас, во время дождя, они превратились в смертельную ловушку.

Глеб Палыч метался от одной известной тропинки к другой, прощупывая дно берёзовым шестом. Он прошёл с десяток метров вглубь, стараясь скользить по траве, не продавливая её. На кромке позади него Ася упала без сил, подмяв под себя осоку. Она уже ничего не говорила, а только выла. Обняв молодую осинку, Глеб остановился. Трава перед ним образовывала хлипкий наст, продырявив который, шест ушёл вниз на всю длину.

Этой ночью Хомутово не спало. Подогнали к болоту машины, включили фары и кричали в темноту. Со двора Петровича притащили плоскодонку и даже проплыли немного, но в кромешной тьме лишь тени деревьев шарахались в стороны. Утром из Трифонова приехала милиция и МЧС-овская «буханка», из которой вытащили надувную лодку.

Следователь общался с Егором наедине – на кухне. Итоги беседы остались в его папочке, и вроде бы следователь их никому не передавал, да и Егор помалкивал – до поры. Но дождь творил странные вещи, заставляя слухи необъяснимо растекаться, и история пошла по окрестным посёлкам, приукрашиваемая и дополняемая.

Егор был уверен, что дождь, вызванный чудищем, не прост. Он лишал людей воли, делал их вялыми и послушными. Скоро чудище переползло бы в деревню и начало бы пожирать людей, а те лишь покорно ждали бы своей участи.

Егор хотел попросить чудище передумать. Может, они накупят ему окороков в Трифонове? Егор сумел бы объяснить как-то, спрятать, а потом притащить их на болота… Егор рассказывал --">